намного интереснее, чем думать о том, что мать таки умерла. И что сегодня с ней прощается весь мир. А она, Жаклин, попрощалась вчера. А в душе своей — уже давно-давно.

— И такое может быть, — приглушенно ответил Грин, наклонившись к ней.

Он был невероятно высок, даже выше отца. И где таких делают? Настоящий военный. Только волосы не под машинку, стрижка модельная, аккуратная. Небрежная челка зачесана назад, но пара прядей то и дело падает на лоб. От левого виска к затылку чуть заметные белые тонкие полосы старых шрамов. Как будто швы. Но само лицо чистое. Образцовое, как будто он сошел с кадров американских боевиков.

Впрочем, американское кино Жаклин не любила. Да и Грин не казался бестолковым качком. Он вообще качком не казался, а сохранил удивительно гармоничную фигуру.

Как же рядом с ним спокойно.

— И кто же у вас под подозрением, детектив? — выдохнула ему в ухо Жаклин.

Аксель с улыбкой выпрямился и будто посмотрел на всех по-другому. Полицейский должен работать. Иначе зачем он вообще пришел на такое мероприятие? Жаклин не верила, что он пришел бы просто так. Тратить время на жертву? К тому же от горничных в «Треверберг Plaza» Жаклин узнала, что жертва не одна, что через пару дней после смерти Анны нашли еще труп. И у второй девушки сняли скальп.

Это ведь истина, что горничные всегда знают больше, чем полиция. Так было и будет всегда. Это так круто, что даже пугает.

— А у тебя?

— Этот мужик мне кажется знакомым, — не задумываясь, проговорила она. — С которым говорит папа.

Сосредоточенный взгляд детектива метнулся в нужном направлении. Выражение лица не изменилось, но в глазах Жаклин уловила мрачное удовлетворение. Ей стало интересно. Страшно интересно!

— Вы его знаете, — сказала она.

Грин кивнул.

— Ну?

— Что?

— Ну, я указала на него, он мне знаком. Кто он?

— А почему он кажется тебе знакомым?

— С вами невозможно разговаривать, детектив! — Она насупилась, закусив губу, чтобы не рассмеяться.

Аксель улыбнулся, но не ответил. Лишь снова бросил взгляд на загадочного мужика, который в эту минуту повернулся в профиль к Жаклин и что-то негромко говорил Кристиану. Отец выглядел так, будто ему в карман подложили змею. Девочка заметила, что он сжал руки в кулаки в карманах пиджака, но уже через мгновение вызволил их и опустил вдоль тела, как делал всегда на публике. Его поза так и кричала о фальшивом покое. Кристиан Бальмон, меценат и предприниматель, в прошлом ученый и «счастливый муж», лучше чего бы то ни было держал лицо.

Интересно, а отец рассказал детективу, что он постоянно ссорился с Анной? Рассказал, как они кричали, как она бросала в него посуду и технику, книги и игрушки? Как он хватал ее за руки, чтобы успокоить, а она плакала у него на груди, называя себя сумасшедшей? Как они оба страстно мирились, то ли не зная, то ли забывая, что Жаклин, находясь в своей комнате, все слышит. Примерно тогда появились большие наушники? Или раньше? Как-то она спросила у мамы, почему отец не вернется домой, раз уж он все равно так часто к ним приезжает.

Анна тогда лишь улыбнулась. Потрепала ее по волосам. И ушла.

— Он приходил к маме. Приезжал к ней в центр. И был у нас дома. Я его знаю, но не помню.

— Когда?

— Ой, да давно. Лет пять назад. Я была малюткой.

«Малюткой». Ну и дура. Что за слова в присутствии детектива?!

— Интересно, — усмехнулся Грин.

— Мне тоже ужасненько интересно, господин детектив. Но вы не спешите поделиться информацией. Это обидно. Я перед вами открыта, а вы…

Он снова наклонился к ней и шепнул на ухо имя:

— Бастиан Арнольд Кеппел.

Жаклин нахмурилась.

— Это он?

Грин легко пожал плечами. И вдруг замер. Жаклин проследила за его взглядом и увидела миниатюрную роскошную брюнетку с пронзительными синими глазами, которые сканировали пространство.

— Теодора Рихтер, — сказала девочка, довольная, что знает хоть кого-то. — Я писала про нее доклад в гимназии. Она известный предприниматель. Крутая тетка.

Аксель негромко рассмеялся.

— Да. Крутая тетка.

Наконец блондинистая доктор завершила свою речь, ведущий объявил о перерыве на обед, и на сцену вышли музыканты. Жаклин с облегчением вздохнула. Кристиан направился к ней. При виде детектива рядом он удивленно остановился. Поздоровался с Грином, даже пожал ему руку, но тут же посмотрел на дочь. А ей вдруг стало так мерзко, холодно и одиноко, что она запихала руки в карманы джинсов и мрачно уставилась ему куда-то в район солнечного сплетения.

— Детектив. Жаклин, нам пора.

— Как скажешь, папа.

Он мягко обнял ее за плечи и вывел из зала. Но уже у самого выхода девочка остановилась и обернулась. Она думала, детектив будет смотреть на эту брюнетку, но нет. Он провожал взглядом ее, Жаклин. Она улыбнулась и уже смелее пошла с отцом.

Она верила, что этот мужчина найдет убийцу матери. И пусть это ничего не изменит, в мире, где есть справедливость, еще можно жить.

Глава десятая

НАСТОЯЩЕЕ. АКСЕЛЬ

Детектив Грин проводил Жаклин Бальмон и Кристиана Бальмона долгим неподвижным взглядом. Разговор с девочкой затронул что-то в душе, и Аксель пока не понимал, как к этому относиться. Он отчетливо видел ее внутреннюю борьбу, страх, нежелание оставаться с отцом наедине и стремление поучаствовать в расследовании. При этом Жаклин совершенно не проявляла ожидаемых в подобной ситуации эмоций. Она не казалась опечаленной или раздавленной. Не плакала, не заламывала руки. Просто смотрела. Сосредоточенно и серьезно.

Будто была опустошена, будто нечто выжгло ее изнутри. И это никак не связано со смертью матери. Как будто