их отношения рухнули раньше, а все, что оставалось девочке, — играть роль, отведенную для нее родителями. И целым светом. И даже детективом. Грину почему-то стало стыдно. Впервые в жизни. За то, что вопросами он вытаскивал из Жаклин нечто хрупкое и настоящее, то, что она предпочла бы спрятать. Он ее обнажал.

Он просто делал свою работу. Делал ее лучше большинства. И обычно ему было плевать на чувства тех, кто способствовал установлению истины. И на чувства, и на жизни. Но не в этот раз. Расследование слишком личное. Только вот сегодня Аксель с ясностью понял одно: ему уже не нужен был анализ ДНК, чтобы убедиться в родственности.

Бред? Вполне. Но разве это имеет значение?

Его жизнь менялась. Менялась независимо от его действий, самочувствия и увлеченности. Он просто взрослел, проходил трансформацию, которую каждый проходит лет в тридцать пять. Что это? Кризис среднего возраста? Ох, вряд ли. Просто очередной этап развития, очередной шаг к тому новому себе, от которого Грин бегал всю сознательную жизнь.

Размышлять о себе в подобном ключе было непривычно, и детектив сосредоточился на том, чем действительно мог управлять: на наблюдении за гостями.

Мисс Рихтер остановилась рядом с ним, как будто они были давними приятелями и для нее стал естественным подобный жест. Аксель опустил на нее взгляд и улыбнулся, прогоняя из головы образ Жаклин и все, что с ним было связано. И старательно избегая пристального, фанатично блестевшего взгляда Анны Перо с портрета.

— Не думала, что вы все-таки сюда придете, — негромко сказала Теодора.

Ее холодные глаза следили за мужчиной, которого она в прошлый раз представила как своего партнера. Кевин Мейсон. Мужчина как раз подошел к Бастиану Кеппелу и что-то ему говорил. Аристократ вежливо кивал, на его губах застыла улыбка. Подозрительная улыбка. Ничего, улыбаться Кеппел перестанет, как только Грин сообщит, что ему предстоит пара незамысловатых процедур. А еще намекнет, что появился свидетель — и лучше Бастиану пересмотреть свои показания относительно характера его отношений с Анной Перо. Ведь теперь, опираясь на слова Жаклин и фотографии, которые притащили криминалисты, следствие с уверенностью могло уличить аристократа во лжи. А там и до статуса «главный подозреваемый» недалеко. Даже если придется заставить ночевать на работе отдел Карлина.

Ай-ай-ай, как неосторожно, младший лорд Кеппел. Особенно теперь, когда фотография постепенно проникала во все слои жизни, становясь естественным атрибутом любой вечеринки. Еще десять лет назад это казалось невозможным. А сейчас — почти естественным.

— Работа, — произнес детектив.

Грин отреагировал прохладнее, чем хотел. Почувствовал себя глупо и попытался скрасить лед в тоне улыбкой. Но мисс Рихтер, кажется, не заметила перемены интонаций. Она внимательно следила за происходящим в зале цепким холодным взглядом собственника. Это ее конференция, это ее мероприятие. Она несет ответственность, она работает. Как и он. Просто у каждого своя роль.

Каждый раз, встречаясь друг с другом, они надевали на лица маски. Аксель вдруг поймал себя на мысли, а случится ли когда-нибудь встреча с этой женщиной, когда они смогут показать друг другу истину?

И нужно ли это вообще?

Кому может понравиться чужая тьма? Пока она далеко, пока ты с ней не соприкасаешься, манит и зовет. Но стоит подойти поближе, и ты тонешь в чужой бесконечной тоске, не в силах выплыть. Даже сама мысль о том, чтобы раскрыться перед кем-то, казалась ему дикой. Наверное, это и объединяло их с Теодорой Рихтер: умение ставить границы, соблюдать дистанцию в любой ситуации.

— Понимаю, — кивнула бизнес-вумен. Ее взгляд снова следил за партнером, и Грин невольно присмотрелся к этому мужчине.

Темные глаза и волосы, модная стрижка, лицо холеное, как и положено человеку, у которого водится достаточное количество денег, чтобы прекрасно жить и со вкусом отдыхать. Одежда дорогая: костюм-тройка из английской шерсти, судя по всему, сшит на заказ либо подогнан по фигуре. Подтянут.

Аксель мысленно выругался. Зачем он анализирует этого мужика? Потому что мисс Рихтер за ним наблюдает? Мало ли какой у нее мотив следить за своим партнером… Оценивает его в работе? Любуется?

— Что-то необычное заметили?

Теодора слегка повела плечом, и внимание детектива мгновенно переключилось. Его взгляд замер на тонких ключицах и иссиня-черных локонах, которые рассыпались по плечам, выпадая из прически. В очередной раз, оказываясь с этой женщиной практически наедине, он выпадал из знакомого мира.

— Нет, — без паузы ответила мисс Рихтер. — Если только чуть больше суеты, чем обычно.

— С чего бы?

— Мемориальное мероприятие отличается от обычного открытия бизнеса в Треверберге. Пришлось перекраивать программу. Но Мейсон справляется, насколько я могу судить.

— А какова ваша функция в этом процессе?

— Наблюдать. — Ее безупречная улыбка могла бы заморозить оазис в пустыне.

— Вы хотите мне что-то сказать?

Аксель замер, не вполне отдавая себе отчет, зачем он это только что спросил, а Теодора медленно оторвала взгляд от залы и посмотрела ему в глаза. Несмотря на астрономической высоты шпильки, она была ниже на голову и казалась хрупкой и одинокой. Обманчиво. Эта женщина сильнее всех, кого он когда-либо знал. Ее внутренним стержнем можно перевернуть землю, если найти правильную точку опоры. Так ведь? Или это обманчивая жесткость?

Грин настолько привык, что все вокруг не те, кем кажутся, что опасался делать выводы раньше времени. Но он бы слукавил, если бы заявил, что ему неприятна компания синеглазой женщины.

— Я бы много что хотела вам рассказать, детектив Грин, — с неожиданным теплом отозвалась мисс Рихтер, — и о многом спросить. Но не здесь и не сейчас.

— То есть к делу это не относится.

В ее глазах мелькнула усмешка.

— Я не знаю подробностей дела. Как вы там говорите обычно? «Даже несущественные детали»… — Она оборвала фразу и негромко рассмеялась.

Грин улыбнулся. Краем глаза он заметил, что Кеппел наконец остался в одиночестве и потянулся за шампанским. Отличный момент, чтобы действовать.

— О, узнаю этот взгляд, — снова вернула его внимание себе Теодора. — Вам, конечно же, нужно идти.

Он сдержанно