Любы здесь оказаться не должно было. Она не принадлежала к кругу оптимистичных старушек, которых собрала рядом с собой Светлана Николаевна. Она не вписывалась в сообщество их с Сергеем коллег и деловых партнеров, держащих себя холодно и отстраненно. Она была чужой среди немногочисленных родственников именинницы, чувствующих себя в доме Сергея легко и непринужденно. Она была одновременно живой и серьезной, робкой и дерзкой, простой и мудреной. Увидев, что Эдик рассматривает ее, зарделась. И этот румянец, заливший ее щеки, сделал ее еще более прекрасной и соблазнительной. Страсть, с таким трудом превращенная Эдиком в пепел, вспыхнула в его груди с новой силой. Возродилась вместе с надеждой на взаимность. Ведь неспроста же Люба согласилась приехать? Значит ли это, что он ей не безразличен? Судьба дала ему второй шанс. Если он его упустит, то теперь уж точно безвозвратно.

Не зная еще, что скажет, что предпримет, Эдик, не теряя ни секунды, направился к Любе.

– Добрый день, – улыбнулся, приблизившись, и, не дожидаясь, когда она протянет руку, сам поднял ее ладонь и поцеловал, изображая из себя галантного кавалера. – Решила поздравить старушку с именинами? Это правильно. Светлана Николаевна добрая душа и заслуживает дружелюбного отношения. К тому же ты ей на нашей свадьбе сразу понравилась.

Люба при напоминании и фальшивой свадьбе вздрогнула, как от удара, но тут же взяла себя в руки:

– Да, она мне тоже об этом говорила. Здравствуй.

– Не скучно? Выглядишь потерянной.

– Так только кажется. Мне здесь весело и интересно.

– В саду уже была? Вот где по-настоящему красиво! Чтобы оценить таланты именинницы, просто необходимо осмотреть сад.

– Сад осмотреть, признаться, не успела. – Люба отвечала напряженно, стараясь понять, как отнесся Эдуард к ее появлению и что задумал.

– Это нужно срочно исправить, пока окончательно не стемнело.

– Ты приглашаешь меня погулять в саду? – высказала Люба догадку.

– Именно.

– Тогда мне нужно будет накинуть кардиган.

– Разумеется, я подожду у лестницы.

Эдуард проводил Любу до самых ступенек и остался ждать внизу, как будто боялся, что она сбежит, точно Золушка от принца. Нет, сбегать она не собиралась, хотя разговора по душам боялась до колик в животе. А в том, что в сад Князев ее зовет именно для откровенной беседы, она не сомневалась. Впрочем, в этом разговоре она нуждалась не меньше Эдика: ощущение того, что они так и не расставили точек над «и», не покидало ее с того дня, как она села в поезд. Недосказанность мучила. Нужно было все прояснить окончательно и бесповоротно.

Накинув новый кардиган, Люба сбежала с лестницы. Даже в серой кофте, отметил про себя Эдик, эта женщина умудрялась выглядеть яркой и соблазнительной, точно спелая ягода. Он даже облизнулся про себя, глядя на ее аппетитные губы. Предупредительно подал руку, помогая преодолеть нижние ступеньки и, подхватив под локоть, повел в сад.

Это место благодаря стараниям Светланы Николаевны и ее природному вкусу на самом деле было замечательным. И располагало к романтическим объяснениям в любви, задушевным беседам. Эдик провел Любу по яблоневой аллее к беседке на берегу маленького прудика. Здесь они остановились, присели на скамью.

– Ты ведь не просто так повел меня в сад? Хотел поговорить о чем-то? – прервала Люба затянувшуюся паузу.

Эдик понял, что пришло время признаться: затеянное им представление под названием «Фиктивный брак» оказалось не просто спектаклем. Игра вышла за пределы сцены, чувства вырвались из-под контроля. И что теперь он хочет, чтобы все было по-настоящему.

– Хотел сказать, что много думал о том, что произошло между нами. И понял, что ты была права: игра в любовь – опасная штука. Семья, если она есть, должна быть настоящей, изображать ее нельзя. Ложь – плохой фундамент для чего бы то ни было. Фальшь блокирует настоящее. Сохранять фиктивный брак было нельзя, это была дорога в никуда. И ты молодец, что решила прекратить этот балаган. Поиграли – и хватит.

Каждая фраза, сказанная Эдиком, казалась Любе очередным гвоздем, который бывший супруг забивал ей в сердце. «Значит, чувств не было – была игра, – вколачивалось с болью. – Настоящей семьи у нас не было и быть не могло. Был балаган. И хорошо, что теперь между нами ничего не осталось».

– И хорошо, что нас теперь ничего не связывает, – задыхаясь, выдавила из себя Люба. – Можешь не утруждать себя дальнейшими объяснениями. Я уже все поняла. Не нужно было мне приезжать. Но это несложно исправить.

Запахнув кардиган, Люба развернулась и торопливыми шагами направилась к дому.

– Постой. Я не то хотел сказать, – попытался остановить ее Эдик.

Она даже не обернулась, а лишь ускорила шаг. Он обогнал ее почти у самого дома, но свернул не к нему, а к воротам, где был припаркован его автомобиль. «Что ж, – подумала Люба, обреченно глядя ему вслед. – Он все сказал, и больше его здесь ничего не держит. Мне тоже больше нечего здесь делать»

Не заходя в гостиную, Люба поднялась в свою комнату. По смартфону вышла в Интернет, оплатила билет на поезд. Переоделась в одежду, в которой приехала. Начала складывать совсем недавно извлеченные из чемодана вещи. Все буквально валилось из рук. В конце концов она швырнула на пол новый кардиган и, уткнувшись лицом в вишневое платье, в голос зарыдала.

– Что произошло? Разве вы не помирились? – осторожно заглянула в Любину комнату Рита.

Люба ничего не ответила, только сильнее прижала к лицу платье, пытаясь заглушить всхлипы.

Рита проскользнула внутрь и села на кровать рядом с Любой, обняла за плечи:

– Так, успокаивайся и вразумительно отвечай: что он тебе наговорил? – потребовала.

– То, что должен был сказать – правду, – Люба подняла голову и, сверкнув глазами, гневно выкрикнула: – На кой черт вы меня вообще позвали? Зачем обманули? Нет у Эдика никаких проблем! – И прошипела совсем злобно: – Терпеть не могу лжи!

– Тем не менее три недели играла роль жены Князева, – обиженно процедила Рита отстраняясь. – Нет, чтоб спасибо сказать, она еще и шипит!

– Так, что за шум в моем доме? – пропела Светлана Николаевна, заходя в открытую дверь Любиной спальни. – Кого не поделили, девочки?

– Вообще не смешно, – огрызнулась Рита. – Эд, похоже, снова что-то ляпнул. Обижается она на него. И на нас заодно. Злится, что обманом ее вызвали.

– Вот именно! Теперь все выглядит так, будто я ему навязываюсь, – пояснила Люба, вытирая вечерним платьем слезы.

– Не подумает. Он сам тебе навязаться готов, – бросила именинница.

– Это Князев-то и навязаться? Выходит, Вы совсем его не знаете, – горько усмехнулась