южновьетнамские и камбоджийские войска продолжали бы успешно сражаться. Их моральный дух, несомненно, укрепился бы.17 Американская авиация могла бы оказать значительное влияние, как это произошло в 1972 году, а пополнение южновьетнамской армии артиллерией, танками и противотанковыми орудиями имело бы большое значение. Однако дело было не только в том, что Америка отказалась от своего союзника, а значит, и от политики некоммунистического, независимого Южного Вьетнама, которая проводилась с 1954 года. Кроме того, Южный Вьетнам не был Южной Кореей: географически Южный Вьетнам и районы внутри него, удерживаемые правительством, были гораздо более уязвимы, а режим был слабее, и его слабости усугублялись плохой военной политикой, проводившейся в 1975 году. Поучительно видеть акцент на том, как дальнейшее американское вмешательство могло бы изменить ситуацию, поскольку это часть давней американской тенденции рассматривать конфликт в американских терминах и недооценивать степень, в которой война во Вьетнаме была частично азиатской гражданской войной, которая началась до прихода американцев и закончилась после их ухода. В 1976 году две половины Вьетнама воссоединились как Социалистическая Республика Вьетнам - государство, существующее до сих пор.

Вьетнамская война показала, что быть передовой мировой державой не означает, что государство может победить, скажем, пятнадцатое, поскольку власть существует в определенных сферах и обусловлена более широкими политическими обстоятельствами; особенно, в данном случае для американцев, опасностью конфронтации с другими коммунистическими державами. Растущая оппозиция войне в США имела большое политическое значение. Сами американцы потеряли более 58 000 человек убитыми, многие были ранены физически или психически, что привело к значительному числу самоубийств. Кроме того, чувство поражения и раскола оказало серьезное влияние на американское общество. Наследие в искусстве очень ярко проявилось в таких фильмах, как "Охотник на оленей" (1978), "Апокалипсис сегодня" (1979), "Взвод" (1986) и "Рожденный четвертого июля" (1990). Личные травмы, в совокупности, были главной социальной проблемой, действительно кризисом в США, хотя, конечно, гораздо, гораздо меньше, чем жертвы и ущерб, понесенные вьетнамцами. Вьетнамская война также привела в США к серьезному переосмыслению политического контекста проецирования силы. Закон о военных полномочиях (Кеннеди-Купер), принятый Конгрессом, в котором доминировали демократы, в ноябре 1973 года, преодолев вето Никсона, предусматривал консультации с Конгрессом перед отправкой американских войск в конфликт и систему регулярных докладов президента и санкций Конгресса после этого. Этот закон, представлявший собой попытку сократить масштабы дополнений, вытекающих из Резолюции о национальной безопасности 1947 года, должен был быть обойден последующими президентами и не должен был применяться Конгрессом. Тем не менее, этот закон символизировал сдержанность после Вьетнама, которая препятствовала военному интервенционизму в 1970-х годах. Процент ВВП, расходуемый на военные нужды, не только снизился после войны во Вьетнаме, но и был ниже в конце 1970-х годов, чем в конце 1950-х. Более того, эта сдержанность помогла обеспечить, чтобы в 1980-х годах более воинственное правительство Рейгана не вводило сухопутные войска в Сальвадор или Никарагуа, не говоря уже об Анголе, которые были ближе к континентальной части США, чем Вьетнам. В марте 1991 года, после первого американского поражения в Ираке, президент Джордж Буш-старший заявил: "Ей-богу, мы побороли вьетнамский синдром раз и навсегда". Однако наследие конфликта впоследствии продолжало оказывать влияние не только на гражданское население, но и на отношение к нему военных руководителей. Это привело к нежеланию участвовать в контрповстанческих операциях, акценту на четкой миссии и очевидной стратегии выхода, от которой пришлось отказаться после второй войны в Ираке в 2003 году.

Сближение Америки с Китаем позволило смягчить стратегические последствия поражения во Вьетнаме. Хотя Камбоджа и Лаос были "потеряны", коммунизм не продвинулся ни в соседний Таиланд, который обеспечил бы побережье Индийского океана, ни в Малайзию или Индонезию, где коммунизм был полностью разгромлен в 1950-х и 1960-х годах соответственно. Не возобновилось и успешное давление Китая на Индию, наблюдавшееся в 1962 году. Китай и Япония нормализовали свои дипломатические отношения. Вместо этого многочисленные расколы коммунистического блока изменили региональную ситуацию, что привело в 1978-9 годах к войне между Китаем и Вьетнамом, который был настроен просоветски. Более того, истощение Вьетнама также уменьшило стратегические последствия американского поражения. Ханойское правительство должно было закрепить свои успехи. Это потребовало укомплектования новых административных офисов на Юге; переброски партийных кадров на Юг; налаживания автомобильных и железных дорог между Севером и Югом; расчистки военных завалов, таких как мины; охоты на настоящих и мнимых враждебных элементов в Южном Вьетнаме; сбора и отправки в "лагеря перевоспитания" (концентрационные лагеря) южновьетнамских гражданских чиновников и военных высшего и среднего звена; проведения обычной коммунистической политики национализации и лишения собственности и активов. Мао рассматривал улучшение отношений с США как способ обеспечения статуса Китая как великой державы, и эти отношения были важным стратегическим преимуществом для обеих держав, поскольку они рассматривались как сдерживающий фактор для Советского Союза; хотя и Китай, и США были обеспокоены решимостью и взглядами друг друга. Советы считали необходимым направить больше сил, как обычных, так и ядерных, на границу с уже не изолированным Китаем - Китаем, который, к тому же, теперь был ядерной державой. С 1963 года эта необходимость повлияла на планы пусков советских ядерных ракет, ослабив внимание к Западной Европе и США.

 

 

Ракеты

Сдерживание также практиковалось в ходе и вследствие развития более мощного ядерного и термоядерного потенциала. В 1970-х годах американская позиция была поставлена под сомнение советским ответом, что стало частью цикла "действие-реакция" ракетной гонки. После 1962 года, в ответ на свою видимую слабость во время Кубинского ракетного кризиса, Советы добились значительного прогресса в сравнительной ядерной мощи, особенно в разработке межконтинентальных ракет наземного базирования. Эти достижения создали ситуацию, в которой война, как считалось, могла привести к MAD (взаимно гарантированному уничтожению), поскольку обе стороны, казалось, обладали надежным потенциалом второго удара, гарантирующим, что внезапная атака не уничтожит оппозицию. Трудно обнаруживаемые подводные лодки также обеспечивали возможность нанесения второго удара. Они предназначались для атаки городов, которые считались "мягкими" целями. Как следствие, на Западе были разработаны стратегии сдерживания и постепенного реагирования на основе MAD, хотя никогда не было ясно, согласны ли Советы с "ядерным расчетом", как его называли. В частности, было неясно, можно ли использовать тактическое ядерное оружие без риска эскалации. Большое количество ядерного оружия в Европе увеличивало этот риск, поскольку к 1967 году США имели в Европе более 7000 единиц ядерного оружия. Кроме того, распространение любого ядерного конфликта и ценность нападения первыми с применением ядерного оружия приводили к риску того, что ложное предупреждение об обычном (не говоря уже о ядерном) нападении приведет к быстрому применению первого ядерного удара. Действительно, превосходящие