– Как это она может быть мне выгодна? Ты псих. Я-то думал, это я схожу с ума, но ты на всю голову больной!

Логика – рассуждение посредством слов. Она должна заговорить, убедить его.

– Нам нужно выбраться отсюда, – еле слышно прохрипела Виржини, и Джейк замер. – Витор может увезти нас.

– Он нам нахер не сдался. Поднялся ветер. Можно обойтись без двигателя. Мы можем просто перерезать якорный найтов и пойти под парусами.

– Джейк, мы этого не знаем. Что, если ветер на самом деле не пришел? Мы можем дрейфовать неделями. Мы можем погибнуть. И у нас совсем нет воды. Я пыталась тебе об этом сказать.

– Хорошо. Мы заплатим ему за проезд. – Джейк шагнул к Витору: – Сколько ты хочешь? Назови свою цену. Как только доберемся до Порт-Брауна, я переведу деньги на твой счет. Если надо, займу. Давай, говори сколько. Тысячу? Пять? Неплохо за то, чтобы подбросить пару пассажиров.

Витор улыбнулся:

– Мне не нужны ваши деньги. Я хочу то, что предложила она. Такова моя цена.

Джейк с силой дернул себя за волосы.

– Да вы все с ума посходили! – Он повернулся к ней. – Ви, пожалуйста, – взмолился он, взял ее за руку, – пойдем.

Виржини позволила ему поднять ее с кровати, провести через каюту. В узком дверном проеме выпустила его ладонь, чтобы он прошел вперед. Кончики его нестриженых волос завивались, и влажные завитки касались плеч. С волос сорвалась капля, точно упавшая звезда, поползла по спине, пересекая созвездие недавно появившихся веснушек. Как же хотелось нажать на кнопку «пауза», запомнить каждую из этих его новых примет, прижаться к нему всем телом, коснуться этой капли кончиком языка, ощутить ее соленый вкус. Перемотать бы назад, вернуться в то далекое утро, когда они лежали в постели и он рисовал созвездия на ее теле и в ее сердце, заставляя ее почувствовать себя небесной возлюбленной. Вернуться к себе прежним. Это ведь и был рай.

Виржини замешкалась перед дверью, одна рука легла на дверную ручку, другая сжала косяк.

– Прости. Я должна сделать это, – прошептала она и толкнула дверь.

Он попытался просунуть ногу в проем, но не успел.

– Я должна, Джейк, – повторила она, лязгнув задвижкой. – Это единственный способ.

32

Виржини прижалась к двери, вздрогнула, когда Джейк забарабанил с другой стороны. Она оглянулась – где Витор? Он исчез, но из ванной доносилось журчание воды.

Дверная ручка, которую она все еще сжимала, отчаянно тряслась.

– Ви! Не делай этого! – Толстое дерево приглушало его голос. – Ну же, брось. Он псих. Мы его как-нибудь уговорим.

Наступила пауза, а потом Джейк с такой силой ударил в дверь, что она содрогнулась, Виржини едва устояла на ногах. Джейк попытался выбить дверь снова, но за последние дни он ослабел, а «Санта-Мария» была сделана на совесть. Дверь не поддалась. Джейк перешел к мольбам:

– Ви, не делай этого. Тебе не нужно это делать. Мы что-нибудь придумаем. Пожалуйста. Должен быть другой способ.

Витор вышел из ванной, прижимая к носу влажное полотенце. Бросил полотенце на пол, сел на кровать. Стал наблюдать.

Другого способа не было – во всяком случае, она его не знала.

Виржини не отвечала и в конце концов услышала, как Джейк сполз по другой стороне двери на пол. Представила, как он сидит в коридоре, схватившись за голову. Пальцы сами нащупали задвижку. Но тут ее взгляд упал на пол, повсюду были мокрые пятна, оставленные Джейком. С него же в буквальном смысле текло. Неужели снаружи ливень? Она посмотрела на иллюминатор над изголовьем кровати, но стекло было сухим.

И она поняла.

Он переплыл бухту, чтобы спасти ее.

Кровать, туалетный столик, иллюминатор – все размылось. Она коротко рассмеялась, проглотила слезы. Если Джейк смог сделать это, сумел преодолеть свой страх ради нее, ради них, то она тоже сможет.

Она сморгнула слезы. Витор так и сидел на кровати, лицо его было непроницаемо.

Виржини окатило жаром, а затем холодом.

– Наш договор еще в силе?

Он растянул губы в улыбке:

– Мое предложение в силе, если, конечно, в силе твое.

– Да. – Она вскинула подбородок.

– Хорошо.

Никто ее ни к чему не принуждает, это ее выбор, ее решение. Она разжала пальцы, отпустила задвижку. Витор поднялся и двинулся к ней. Хотя он и умылся, кое-где на лице остались мазки крови. Возле носа. В уголке рта. Она справится. У нее все под контролем.

Виржини повернулась спиной к двери.

Он уперся ладонями по обе стороны от ее головы, наклонился. Она ощутила едковатый запах крови. Он склонялся все ближе, и она приготовилась к поцелую, но в последний момент он отстранился, приблизил губы к ее уху. Его дыхание щекотало, по телу побежали мурашки.

– Однажды я сказал тебе, что у всего есть цена. Помнишь? И что я ожидаю, что все будут платить по своим долгам. Я рад, что ты это понимаешь. В отличие от некоторых.

Он чуть отодвинулся, посмотрел в упор, он был так близко, что Виржини не видела ничего, кроме его глаз. Взгляд был бесстрастным, ни искры сочувствия, ни намека на улыбку.

– Я рад, что ты не покорная тряпка. Люблю преодолевать трудности. Но я знал, что тебе достанет ума передумать. Мы с тобой похожи. – Не опуская рук, Витор склонился к другому уху: – Мы понимаем игру и знаем, как получить то, что хотим.

Она услышала достаточно. Лощеной благовоспитанности как не бывало – перед ней был настоящий Витор, змей в истинном обличье. Прежде чем он коснулся ее губами, Виржини с силой ударила пяткой по подъему его ступни, а в следующее мгновение ее взлетевшее колено вонзилось ему в пах.

Он издал удивленный стон, судорожно выдохнул. Когда он попятился, скрючившись, она дернула задвижку и открыла дверь. Джейк был там, он уже вставал, но Виржини пронеслась мимо, прижав ладонь ко рту. Промчалась по коридору, взлетела по трапу, через салон – и остановилась только на корме, все еще зажимая рукой рот, борясь с паникой. Что она наделала?

Джейк выскочил следом. Взял ее за плечи, развернул лицом к себе:

– Он бил тебя?

Виржини зажмурилась. Рука, зажимавшая рот, дрожала, и дрожь постепенно начала волной растекаться по всему телу.

– Ви! Скажи что-нибудь! Мне нужно знать, что с тобой все в порядке.

Она медленно покачала головой, заставила себя открыть глаза. Развела пальцы, чтобы прошептать между ними:

– Мне так жаль.

Он прижал ее к себе, и Виржини ощутила, что его сердце бьется так