Шрифт:
Закладка:
– Мичман, как слышите меня? – спросил я. – Умар?
Лишь негромкое шуршание, отмечающее расстояние между нами. А потом рация снова ожила.
– Сэр, сэр! Здесь кто-то есть! Женщина!
Я похолодел. Виржини сказала, что на борту не было никого, кроме нее и ее мужа.
– Сэр, сэр! – Умар кричал в рацию. – Сэр! Здесь все в рвоте. – Хриплое дыхание. – Сэр, она не двигается! – Он выругался. – Сэр, сэр, что мне делать? Кожа у нее серая. Кажется, она мертва.
Наконец он прекратил передачу, и я смог заговорить. Выучка взяла свое.
– Умар, пощупай пульс. – Кровь прибоем шумела у меня в ушах.
– Сэр, ничего.
Слишком быстро.
– Попробуй еще раз, Умар. – Я намеренно медленно выговаривал слова. – Не торопись. Проверяй пульс у горла, а не на запястье.
Перерыв в связи был более длительным. Я не сводил взгляда с Виржини. Она сидела неподвижно, уставившись на рацию. Я по-прежнему считал, что она не понимает нас, но она же слышит напряжение в наших голосах.
– Сэр! Кажется, есть. Кажется, живая.
– Проверь еще раз, Умар. Убедись наверняка. – Прибой в ушах превратился в грохот.
Он вернулся через минуту:
– Да, сэр. Я точно чувствую пульс. Она жива.
Я сделал один вдох, один выдох. Скороговоркой выпалил распоряжения, а затем вызвал мостик и приказал двум членам экипажа спустить на воду второй тендер и помочь Умару перевезти эту женщину на «Патусан». После чего вызвал Юсуфа и велел ждать меня на погрузочной рампе.
Взгляд Виржини были прикован ко мне.
– Что происходит?
Как на это ответить? Я понятия не имел, что происходит. Неужели я позволил рассказу Виржини увлечь меня настолько, что я смешал с ее историей свои чувства, свои воспоминания о семье? Неужели на меня так повлияло легкое сходство этой женщины с моей женой, моей дочерью?
Но теперь все указывало на то, что она мне солгала. Два человека сейчас боролись за свою жизнь. А я стоял здесь, пока вокруг множился хаос. Пришло время действовать.
34
После ухода капитана Тенгку Виржини наполнила раковину и окунула в воду голову, надеясь, что холод взбодрит ее. Она открыла саднящие глаза и уставилась на скопление пузырьков на пробке, лицо в воде она держала, пока легкие не начали гореть. Ощущение было настолько похоже на то, что она чувствовала во время погружения с Витором, что она резко вскинула голову и яростно вдохнула. У отражения в зеркале были красные глаза, ввалившиеся щеки. Она отвернулась, взяла полотенце. Надо вернуться к Джейку и выяснить, что происходит.
Помощник капитана Тенгку принес медицинские штаны того же цвета, что и роба. Они были слишком длинные и слишком просторные. Виржини закатала штаны на талии и подвернула штанины. В этой униформе она не чувствовала себя самой собой. И сейчас это было к лучшему.
Она открыла дверь каюты, в коридоре никого не было. Куда идти? Тусклое освещение, шум двигателя. Сделала неуверенный шаг, металлическая решетка холодила босые ноги.
Виржини двинулась налево, мимо закрытых дверей и шкафчиков с надписями на малайском. Ни одного иллюминатора. Она не могла понять, в какой части корабля находится, сориентироваться, где нос, а где корма, не знала, день сейчас или ночь. Одна из дверей вдруг открылась, от звяканья ручки Виржини вздрогнула. В коридор вышел кто-то из людей Тенгку, и она вжалась в стену. Не заметив ее, человек повернул в другую сторону, а Виржини все стояла, сама не своя от страха. Она ведет себя нелепо. Эти мужчины не желают ей вреда. Ей просто нужно найти Джейка.
Дойдя до конца коридора, она поняла, где оказалась. Дверь в лазарет была закрыта, но в ней имелось маленькое круглое окошко, и Виржини, поднявшись на цыпочки, заглянула в него.
Джейк лежал на каталке, там же, где и вчера, когда она оставила его в лазарете. Глаза закрыты, лицо обмякло, и у нее замерло сердце, но затем она увидела ползущую кривую пульса на мониторе и перевела дух.
Виржини толкнула дверь.
Внутри было холодно и пахло антисептиком. Писк приборов одновременно пугал и обнадеживал. Медик, занятый чем-то в дальнем углу, обернулся и улыбнулся ей, что тоже обнадежило. Она подошла к каталке, взяла Джейка за руку. Ладонь была теплой, но пальцы не отреагировали на прикосновение.
Подошел медик:
– Ваш муж в порядке.
Хазик – кажется, так его зовут? Виржини не знала, что он говорит по-английски, к ней он до этого не обращался, а с капитаном говорил на малайском, как и остальные члены экипажа.
– Скоро мы доставлять его в больницу Порт-Брауна. У них хорошие врачи. Очень хорошо лечат.
Виржини погладила тыльную сторону ладони Джейка. Слышишь, Джейк? Ты только держись.
Дверь резко распахнулась, едва не слетев с петель, и в лазарет протиснулись двое моряков с носилками, за ними капитан. Когда человека перекладывали на вторую каталку, перед Виржини мелькнуло лицо. Темная кожа, косички.
Тереза.
Хазик и Тенгку быстро заговорили по-малайски. Хазик задернул занавески вокруг каталки, и капитан с подчиненными вышли из помещения.
Виржини выскочила за ними в коридор:
– Капитан Тенгку, это…
Тенгку развернулся на каблуках так стремительно, что она чуть не врезалась в него.
– Оставайтесь здесь. – Он ткнул на дверь. Выражение лица было таким суровым, что Виржини окатило острым страхом. – С вами я разберусь позже.
Пока она ждала возле лазарета, звук двигателей изменился – «Патусан» снялся с якоря. На судне с мощными двигателями обратный путь будет намного короче, чем те две недели, что они шли на «Путеводной звезде» под парусом, но ее это мало утешало. Четыре дня – чертовски долго для Джейка. Виржини вспомнила, как Пит хотел доставить Стеллу туда, где ей окажут помощь, но никто не знал, что уже поздно. Увидев свежий холмик, Виржини подумала, что Стелла, подобно каторжникам, будет вечно лежать в этой иссохшей земле, так далеко от дома.
Дверь открылась, показалась голова Хазика. На этот раз он ей не улыбнулся.
– Капитан хочет, чтобы вы сейчас ждали здесь. Он скоро придет.
Виржини вошла в лазарет. Глаза тут же отыскали Джейка, попытались обнаружить какие-нибудь изменения. Нет, все по-прежнему, никаких перемен.
Шторка, отделявшая
