– Там, в Бахчисарае, они ручаются за свои слова? Следователь улыбнулся. Шеф начинал сдаваться. Это было хорошим знаком.

– Жаль, что вы не знакомы с Димой Сорокиным, – проговорил он. – Будь я на месте министра, срочно перевёл бы его в Москву. Это сыщик до мозга костей. Прежде чем обвинить человека, он соберёт на него большое досье. Ему можно верить, как мне.

Начальник, удивительно похожий на сосиску, опустился на стул:

– Ладно, действуй. Постарайтесь прижать Карташова к стенке. Хорошо, если бы он уже сегодня раскололся и начал говорить. Тогда к нам не было бы никаких претензий.

– Слушаюсь, товарищ начальник, – Петрушевский приложил руку к воображаемому козырьку и вышел. Он не направился в свой кабинет, а заглянул к Сарчуку и ввёл его в курс дела.

– Шеф приказал расколоть подозреваемого, – добавил следователь. – Думаю, вдвоём мы сумеем это сделать.

– Да уж постараемся, – усмехнулся Виктор. – Ты, Толя, у нас мастер душещипательных бесед.

Петрушевский стукнул приятеля по спине:

– Пойдём, дорогой. Против такого тандема он не устоит. Увидев конвойного, Анатолий приказал привести Карташова к себе. Виктор мирно расположился у окна. Когда вошёл Александр – свежий, румяный, играя ямочками на щеках, – Сарчук почувствовал злобу. Этот негодяй был уверен, что вывернется. Ну что ж, надежда умирает последней.

– Садитесь, – предложил ему Анатолий. Карташов помялся:

– Я бы не хотел здесь задерживаться. Вы наверняка вызвали меня, чтобы объявить, что я свободен, и принести свои извинения? Уверяю вас, формальности излишни. Я всё понимаю, это ваша работа. Давайте скорее пропуск, или что у вас там, я уже соскучился по домашним котлетам.

– Ну, про домашнюю еду вам надолго придётся забыть, – подал голос Виктор. – Надолго, если не навсегда.

Рот Александра открылся, образовав букву «о». Выпирающие вперёд зубы теперь придавали ему не детский, а хищный вид. Голубые глаза потемнели, ресницы затрепетали.

– Я не понял, – произнёс он, заикаясь. – Это что, шутка?

– Нам не до смеха, гражданин Карташов, – встрял Анатолий. – Вы обвиняетесь в убийстве и ограблении Галины Ивановны Гладышевой, своей квартирной хозяйки в городе Бахчисарае по улице Краснофлотской.

Это был удар ниже пояса. Александр побледнел как полотно и без сил опустился на стул.

– Это ошибка, – пролепетал он. – Я не был в Бахчисарае.

– Отпираться бессмысленно, – продолжал Петрушевский, и Сарчук, как всегда, удивился мягкости его голоса. – У нас имеются все доказательства. Я настоятельно рекомендую вам сотрудничать со следствием.

Карташов провёл рукой по отросшим блондинистым волосам. Кадык беспокойно двигался на тонкой шее. На лбу собрались морщины. И следователь, и оперативник понимали его состояние и были уверены: он признается в убийстве, но только в одном, бахчисарайском, чтобы избежать расстрела. Они сами сказали ему, что здесь отпираться бесполезно: есть необходимые доказательства. А вот по второму преступлению доказательств не было, и он начнёт бороться за свою жизнь до последнего. Однако сыщики ошиблись. Музыкант театрально вздохнул:

– Ладно, ваша взяла. Это я убил Гладышеву и Ельцову. Дайте мне листок бумаги и ручку и оставьте одного. Признание напишу. Надеюсь, ещё не поздно оформить всё как явку с повинной.

Коллеги переглянулись и кивнули, боясь, что он передумает. Казалось, сегодня удача сама шла к ним в руки. Они распорядились отправить Александра в камеру и принести ему то, что он просил.

Глава 3

Оказавшись в одиночестве, Карташов подошёл к зарешёченному окну и с тоской посмотрел на кусочек голубого неба, испорченный квадратами. Ровный, словно по линейке, луч солнца падал на грубо сколоченный стол, освещал нары, прикрытые рваным синим, кое-где залатанным одеялом, и Александр, усмехнувшись, подумал: это всё, чего он достиг в жизни. А как всё хорошо начиналось! Сначала музыкальное училище, потом Институт, вокальное отделение, где он познакомился с Нонной. Умный, красивый, обаятельный парень быстро очаровал старушку, в последние годы своей жизни как никогда мечтавшую о куче поклонников, и стал частым гостем в огромной квартире. Он грезил о славе, о сольных концертах, однако для этого нужны были связи и деньги, а у него не имелось ни того, ни другого. Слушая сильный, немного дребезжащий голос певицы и высказывая своё восхищение, он видел деньги, почёт, поклонение, и всё это ему могла дать маленькая сморщенная женщина, увешанная бриллиантами. И она давала, насколько могла. Его несколько раз прокрутили по радио, Полякова вот-вот должна была свести его с нужными людьми, которые организовали бы выступление протеже любимой публикой дивы на телевидении – и тогда здравствуй, красивая жизнь… Вся страна узнает Карташова, уж он-то постарается стать звездой номер один, – возможно, популярней, чем Зыкина и Кобзон. Однако его радужным мечтам не суждено было сбыться. Старуха умерла скоропостижно, не успев познакомить его с кем нужно, а Нина, невзлюбившая фаворита матери с самого первого прихода, отказала от дома. Карташов кинулся к людям, знавшим Нонну, рассчитывая сыграть на их дружбе. Его прослушали и недвусмысленно дали понять, что о сцене нечего и мечтать – голос слабый, такой у половины страны.

В тот день Александр пришёл домой расстроенный и потерянный. Разбогатеть с помощью пения не удастся… Ох, как не вовремя умерла старуха! Отогнав от себя жену, пытавшуюся узнать причину плохого настроения супруга, он включил телевизор. На экране крутился барабан с шарами, и симпатичная девушка объявляла их номера, когда они по желобку скатывались вниз. Музыкант никогда не пробовал играть в «Спортлото» – здесь не требовалось включать мозги, и дело ограничивалось одним везением. Но когда в конце программы объявили победителя, угадавшего немыслимым образом все шесть номеров и выигравшего сумму, достаточную для покупки машины, Александр подпрыгнул. Вот золотая жила, настоящий клондайк… Вот как можно разбогатеть, не прилагая особых усилий! Заграбастал же этот худой неприметный мужик целое состояние… А чем он хуже? В тот же день Карташов спустил все оставшиеся в семье деньги на билеты, но ничего не получил. Это стоило скандала с женой, плакавшей и умолявшей, чтобы больше он ни во что не ввязывался, однако мужчина никого не собирался слушать. Он думал иначе. Не выиграл, потому что билетов было слишком мало. Нужно больше. Это приведёт к большей комбинации цифр – и победа не за горами. Правда, требовались деньги. Музыкант стал занимать у знакомых, у родственников. Сестра одолжила ему целых три тысячи, отложенные на покупку кооперативной квартиры. Он обещал вернуть с процентами, всё быстро спустил, но не получил и рубля. Разъярённые родственники грозились подать в суд, и Карташов быстро уволился с работы и сбежал в