– Это меня и бесит, Отэн! – рявкнула Вильна и сорвалась с места. Только что она была тут, а уже через секунду очутилась внизу, среди собиравшихся в очередной поход солдат.

Отэн наблюдал, как молодая воительница подзывает своих офицеров, как разъясняет им поставленную верховным главнокомандующим задачу, а затем злится, топая и превращая влажный прохладный воздух в густой туман.

– А ты, Нуска? Что думаешь ты? Стоит ли на войне проливать кровь или можно получить своё, не проронив ни капли?

Нуска, совершенно потерянный, стоял в отдалении. Однако тотчас отозвался, высоко вскинув голову:

– За украденным обязательно придут, как и за одолженным. Чем ценнее желаемое, тем и выше его цена. Расплачиваться рано или поздно придётся. Но Син считает, что способен расплатиться из собственного кошелька за весь Скидан разом. Я не знаю, правильно ли это. Но боюсь, что в какой-то момент в его кошельке действительно не окажется достаточно золота.

– Нуска… Ты участвовал в ещё нескольких боях? – вдруг перевёл тему Отэн. Его лицо выглядело особенно серьёзным.

– Участвовал.

– Но ведь не только? Как бы быстро ни обучала война, она не могла за несколько дней сделать из юнца закоренелого воина.

– Верно. Я кое-что видел, и поэтому… – Нуска вдруг вздохнул, а его уставшее лицо осунулось ещё сильнее. Однако глаза горели как никогда ярко. – Я всецело поддерживаю Сина в том, что жители Скидана – это не разменная монета. Это не то золото, которым стоит расплачиваться. Свобода, богатство, власть на континенте – мы желаем этого. Но если в конце некому будет праздновать победу, то и грош ей цена.

– Верно, Нуска. Победа, одержанная слишком большой ценой, – это условное поражение. И некогда…

– …и некогда будет ликовать, когда придёт время оплакивать погибших. И если погибших окажется больше, чем выживших, то плач их будет неустанным, а победа покроется мраком. Потому что мёртвые неспособны присоединиться к празднованию[15].

Отэн ошеломлённо молчал. Нуска же, как ни в чём не бывало, игнорируя все ранее отданные приказы главнокомандующей Вильны, последовал за ней. Его белоснежный плащ развевался от порывов ветра, а собранные в тугой хвост ослепительно-белые волосы сливались с затянувшимся туманом небом.

– Нуска, ты должен уйти, бездна тебя дери.

– Я не уйду.

– Нет, уйдёшь! Как ты вообще смеешь не слушать своего командира?! Хочешь попасть под трибунал?!

– Мой ранг не позволяет так просто отправить меня под трибунал без соответствующего распоряжения верховного главнокомандующего.

Вильна практически рычала, но сделать ничего не могла. Когда звезда достигла зенита, более двадцати корпусов, маршируя нога в ногу, спустились на пустоши. Куда ни глянь – всюду колючая поросль, мелкое фиолетовое цветение и белёсый, густой, как молоко, туман.

Хоть Нуска, по мнению всего командования, и должен был сейчас находиться в тылу, плестись где-то рядом с повозкой снабжения, с нежной улыбкой попутно леча раненых и делясь запасами хлеба, сделать этого он не мог. Вторые сутки в лекаре бурлила кровь и жажда битвы, а Вильна своими уговорами лишь подливала масла в огонь.

– Нуска, это последняя битва. Наш противник разбит – ты и сам видел, что они оголодали и отчаялись. Целые отряды дарвельцев сдаются в плен без боя ради куска хлеба и тёплой накидки. Слава духам, что тебе удалось добраться сюда целым. Так почему бы не порадовать эрда и не вернуться в столицу живым?! – Нежный вкрадчивый голос Вильны снова перешёл на крик. Эта женщина не умела ни притворяться, ни вести переговоры. Меч, прямые указания и военная дисциплина – вот и всё, в чём она преуспевала. Но разве хорошему главнокомандующему требуется что-то большее?

Нуска обвёл лицо Вильны задумчивым взглядом, а затем с издёвкой ответил:

– Раз уж битва подошла к концу, то и бояться мне нечего. Буду рад увидеть триумф на вашем фронте, главнокомандующая Вильна.

– Всё не так просто! – рявкнула она, а затем ни с того ни с сего обнажила оружие. Арцентка обхватила рукоять одной левой рукой и закинула клинок на плечо. – Осталась одна проблема, с которой мы и пришли сегодня разобраться. «Всадники смерти» – простые бойцы называют их так. Эрд сегодня снова будет на передовой и планирует выманить этих гадов, чтобы расплатиться с ними за потери на северо-западном фронте. За те две сотни солдат, которых мы потеряли.

– Они… настолько сильны? – переспросил Нуска и нахмурился. Если противник способен разбить двести солдат за раз, не рано ли говорить о победе?

– Никто не знает. Есть только слухи. Но Син лично видел четырёх всадников, которые бросились наутёк, едва заметив его. Так что игнорировать эту опасность нельзя. Сегодня, когда мы разобьём последние формирования дарвельцев, они наверняка появятся. Тем более… в этом месте.

Вильна замолчала. Тень легла на её лицо, и Нуска знал, по какой причине. Но промолчал.

Чем дальше несколько сотен солдат продвигались, тем гуще и непрогляднее становился туман. Нуске казалось, что он мог разгрести его руками.

Тишина. Ни крика птицы, ни шума воды или шелеста листвы. На несколько десятков километров вокруг не было ни рек, ни деревьев, а вся живность попряталась, издалека услышав топот тысяч сурии.

Вильна резко вскочила на скира, которого всё это время вёл под уздцы какой-то солдат. Нуска успел увидеть это лишь краем глаза, ведь через секунду главнокомандующая в полном обмундировании верхом на боевом скире бросилась вперёд, одной рукой вздымая над головой огромный двуручный меч.

– Все по позициям! Держать строй! Никаких атак в пустоту – ждём появления противника, не выдаём позиции!

Нуска остался наедине с самим собой и десятками других марширующих рядом солдат.

Казалось, туман поглощает не только растянувшиеся вдали холмы, но и звуки. Становилось всё тише. Вскоре Нуска уже еле различал спины сурии, идущих перед ним. Многие солдаты обнажили оружие, но противника так и не было видно.

Неизвестно откуда взявшаяся паника забилась внутри птицей. Нуска оглядывался по сторонам, но не слышал ничего, кроме нескончаемого шороха чужих шагов. Не видел ничего, кроме разноцветных одежд и флагов.

«Что-то не так», – вот мысль, что не давала ему покоя. Как только Нуска понял это, то полностью отдался чутью и, ломая строй, бросился вперёд, догонять Вильну.

Спотыкаясь, толкая солдат, лекарь не понимал, почему его сердце так дико колотится, а ладони потеют. Странный запах всё сильнее и отчётливее ударял в ноздри.

Запах гари.

Увидев меч Вильны над морем одинаковых голов скиров, Нуска завопил так, что, наверное, его услышали южные корпуса:

– Главнокомандующая Вильна! Подождите!

Сколько бы ненависти