тусклое освещение к Шеру. Вспомнила его змеиные глаза в тот момент, когда всё вокруг потонуло в омуте памяти. Из забытия меня вывел именно его взгляд — единственная реальная вещь во всём мире в те мгновения.  Коротко постучала в дверь и закусила губу. И почему я с такой уверенностью шла именно сюда? Ведь я ни разу не была в покоях василиска, даже не видела откуда он выходил. И тем не менее из пяти возможных вариантов выбрала именно этот.

Никто не спешил отворять. Только тишина была мне ответом. Какая же глупость! Мысленно упрекнула себя. Метюсь из крайности в крайность, от огня и снова к нему, как наивный мотылёк. Видимо, я успокоюсь только тогда, когда обожгусь об него настолько, что уже не смогу летать.

Разум облегчённо выдохнул, ликуя победу:

— Иди, уходи отсюда, Сая. Ты же так хотела этого.

Сердце пропустило удар, и внутри поднялась горячая волна, которая заставила с силой постучать в дверь ещё сильнее. Вздрогнув, сама удивилась тому, зачем я это делаю. Вот он открывает дверь и окатывает меня презрительным взглядом — сама пришла. Как собака, которую бьёт хозяин, а она возвращается вновь и вновь с заискивающим затравленным взглядом.

Но ничего подобного не произошло. Дверь протяжно скрипнула, повинуясь моему напору и чуть приоткрылась. Что-то, толкавшее меня изнутри, заставило нерешительно заглянуть внутрь комнаты.

— Шер, — позвала тихо, — ты здесь?

Апартаменты стража были явно просторнее моих. Огромная гостиная с мягкими диванами, стоящими полукругом, и рабочий стол возле зашторенного окна. Налево уходила ещё одна закрытая дверь. Оглядываясь вокруг, шагнула на пушистый ковёр, сняла туфли и сделала по нему пару шагов. Никогда не видела подобной красоты. Нежно-зелёная пушистая ткань приятно щекотала босые ступни. Интересно, что за мастера сотворили подобную тонкую работу?

— Шер! — Воскликнула ещё раз, но было совершенно очевидно, что мужчины здесь нет.

Подхватив туфли-лодочки, сделала пару широких шагов и развернулась в сторону двери, желая уходить. Но так и не закончила движения, застыв в воздухе с поднятой ногой. Резко обернулась и в нерешительности остановилась, глядя на широкий, заваленный бумагами письменный стол. Медленно, словно там притаился выводок смертельно опасных гадюк, приблизилась к нему.

Пожалуйста, пусть это окажется всего лишь игрой воображения. Обманом, иллюзией, да чем угодно. Среди множества документов моё внимание привлёк один листок: на нём было изображено до боли знакомое лицо. Более юное, более озорное, чем его помнила я. Но сомнений быть не могло. С пожелтевшего листка бумаги на меня смотрела юная Марьяна. Россыпь золотистых веснушек украшала её лицо, рыжие локоны непослушно разметались по плечам.

Недоверчиво прикоснулась к изображению и вытянула его из под навалившихся документов. Художник изобразил её в движении так, словно она обернулась, завидев его среди толпы незнакомцев.

Но что этот портрет делал здесь? В беспорядочном хаосе затерявшись среди прочих документов. Мысли текли беспрерывным потоком, смешиваясь и запутываясь в ещё более непосягаемый клубок объяснений.

Прикоснулась к другим документам и, разглядывая их, бегло вчиталась в содержание. Многие из бумаг были испещрены мелким почерком на непонятном для меня языке. Бессмысленно смотрела на витиеватые буквы и тщетно пыталась вспомнить, почему мне знакомо их начертание.

Нужное воспоминание возникло перед глазами неожиданно. Низкая полка с книгами: травник, томик стихов Цериуса, которые я никогда не любила, и большой фолиант, исчерченный подобными символами. Его содержание оставалось для меня загадкой, зато Марьяна иногда читала его, бережно поглаживая кожаный переплёт. Отложив листы в сторону, прочла остальные. Вот моя история, расказанная в северной крепости Шерсару. Абсолютно всё — слово в слово. Краткое досье на каких-то незнакомых мне людей и папка, зашифрованная магической печатью, на которой каллиграфическими буквами было выведено имя.

— Лирьер Градье, — прочла тихо и вздрогнула от собственного голоса.

Похоже, что моё прошлое будет вечно следовать за мной по пятам и никогда не оставит в покое.  "Преступник найден, нападения прекратились," — так говорил василиск. Но почему тогда на его столе лежит портрет моей приёмной матери? Что он пытается узнать? Острая боль в шее перекинулась на виски, сдавливая их. Закрыв глаза, тяжело облокатилась о столешницу. Ничего не было кончено. Просто я не хотела замечать этого, поверила в дурцкие сказки, которыми меня пичкали, как только возникали вопросы.

Я не верила ни одному слову оборотня, но Шер... Он всегда был рядом, понимал меня, как никто другой.

— Или так мастерски делал вид, что понимал, — шепнул ехидный внутренний голос. Сжала край столешницы так, что онемели руки.

Из груди вырвался сдавленный хрип. Почему я ощущала себя обманутой и преданной? Это всего лишь пёс императора, жестокий змей, с которым нас свела ради насмешки судьба. И поддаваясь только разуму, я топтала всё хорошее, что возникало в душе, рвалось наружу и тянулось к нему. Но невозможно всегда быть на стороже. Короткими ночами вместе с дурманящими цветами, которые уничтожали всё рациональное, правильное и неоспоримое, в сознание проникали безумные чувства и желания. Снами невозможно управлять. Их можно только отрицать. Но завеса между мирами настолько тонкая, что каждую полночь она рвётся, выпуская на волю наших демонов.

Провела пальцем по насмешливой улыбке Марьяны, и на глазах навернулись злые слёзы. Вспомнила слова Лукаса и горько усмехнулась. Хрупкие человечки. Сколько ещё раз меня нужно предать, чтобы сердце окончательно окаменело? Пожалуй, совсем немного. И на место чему-то светлому придёт обида и чёрная ненависть, разгрызающая тело изнутри.

В коридоре послышался приглушённый звук шагов, и прикрытая дверь резко распахнулась. Шерсар настороженно замер и остановился, прожигая меня пронзительными жёлтыми глазами. По его лицу слегка заметно пробежала тень досады и раздражения. Никогда он не был так красив, как сейчас. Заострённые черты лица притягивали к себе. Тонкий нос и высокие скулы вызывали желание прикоснуться к ним. Сузившиеся зрачки смотрели хищно и настороженно. Пепельные волосы были разбросаны по плечам и переливались серебром на фоне чёрного костюма. И никогда так сильно, как сейчас мне не хотелось стереть эту маску с его лица. Разбить её на мелкие осколки вместе с той ложью, которая сопровождала меня всюду. Направить в его сторону чёрный смертоносный сгусток чар и закончить всё это. Но ни единый магический поток не отозвался на мою просьбу — потерянное не вернуть. Говорят, выженная душа мага немного стоит. Возможно, так оно и есть.

— Ссая, — произнёс страж и осторожно шагнул вперёд, приоткрыв ладони в успокаивающем жесте.

— Нет, Шер, — перебила его, звенящим от злости голосом, — не лги мне снова. Ты сказал, что преступник пойман, ты свалил всю вину на безумца.

— Это так, Сая. Патруль обнаружил магический след, схожий с отпечатком отступника.

— Снова обман! Неужели ты не можешь сказать ни одного слова правды? Ты знал всю мою