в подъезд, он вынул из кармана телефон и дождался ответа от Орлова. Во время разговора понял, что очень хочет закурить, но сигарет в карманах не нашлось.

Первым в квартиру Долецкой вошел Игорь Федорович Гойда. Посветив фонариком, обнаружил выключатель. В коридоре зажегся свет. Гойда прислушался и покачал головой.

– Тишина, – объявил он. – Надо осмотреть комнаты.

Комнат в квартире было три, но ни в одной не оказалось маленького мальчика Степы. В ванной комнате и в туалете его тоже не было. Гойда проверил дверь на балкон – заперта.

– Ну вот тебе и «на всякий случай», – пробормотал он. – Говорил же: кто будет вырубать мамку, а ребенка запирать в доме? Зачем?

– А ты что, в голову каждому преступнику сможешь залезть? – раздраженно спросил Гуров. – Ребенок тут точно жил. Детская комната полна игрушек. Кроватка, опять же…

Они вышли из квартиры, Гойда аккуратно запер дверь и протянул ключи эксперту.

– Хорошо бы осмотреть все квартиры, – заметил он. – Да только кто нам даст?

За его спиной замаячила фигура Стаса, неподалеку топтался растерянный Серов.

– Ничего? – с надеждой в голосе спросил Гойда.

– Ничего интересного или важного, – сообщил Стас. – История о вечном: захотел выпить – пошел в магазин – попал в замес. Знает потерпевшую всю жизнь. Проживала тут с рождения. Потом вышла замуж, родила ребенка – Серов неоднократно видел, как она с мужем и малышом приезжала сюда на машине. Потом она переехала сюда уже окончательно, но только с сыном. Папа и мама сейчас за городом и, похоже, перебрались туда насовсем. Проживала здесь одна, без мужа, без любовника. Серов утверждает, что заметил бы, если бы рядом с ней был мужчина. Часто ее видел издалека, сталкивались во дворе или в подъезде. Говорит, что одинокую женщину всегда видно издалека.

– В принципе, соседи так друг друга и видят, – добавил Гуров. – Вроде бы знают все, но о подробностях не в курсе.

– Теперь то, что было сегодня, – продолжил Стас. – Серов говорит, что, до того как наткнулся на соседку, ничего не видел и не слышал. Ни шума, ни криков. Ни в подъезде, ни под окнами, нигде. Но добавляет, что дома в этот момент у него работал телевизор. Теперь уже и не проверишь, но я вполне это допускаю. Когда он увидел лежащую на лестничной площадке соседку, то моментально бросился на помощь. Нащупал пульс, попытался сделать искусственное дыхание. И только потом дотумкал, что надо вызвать полицию и «Скорую». Вызвал. И до их приезда не отходил отсюда ни на шаг. По его словам, ребенка рядом не было.

– Тогда вот что, – Гойда поскреб ногтями подбородок. – Стас, отправляйся-ка ты по квартирам. Поговори с людьми. Может, кто-то что-то видел или слышал. Время позднее, но, судя по тому, что на представление собралось около десятка зрителей, есть шанс ухватить что-то сто́ящее.

– Понял. Начну с первого этажа, – кивнул Крячко и пошел вниз.

– Я с вами, – раздался голос Виктории, а через минуту и сама она появилась на лестнице. – Поговорила с людьми на улице, но ничего нового не узнала. Все были заняты своими делами, в окна никто не смотрел, на балкон не выходил, и, как назло, подъезд был пуст.

– Ты уже сообщил Орлову? – спросил Гойда у Гурова.

– Да. Передал приметы.

– Вот и славно.

Эксперты-криминалисты, закончив свои дела, собрали чемоданы и удалились. Гуров и Гойда остались на площадке одни. Лев Иванович достал мобильный телефон, чтобы сообщить генерал-майору Орлову обстановку, но Гойда остановил его руку.

– Что думаешь? – спросил он.

– Не знаю, – признался Гуров. – Пока ясности нет. Толком с матерью поговорить не удалось. Если бы не твоя Виктория, то мы бы ни слова не поняли. А она моментально взяла ситуацию в свои руки. Но пока что картина, как ты и сам уже понял, такая: женщина с сыном возвращались домой, она отпустила руку ребенка на секунду, чтобы вставить ключ в замок, после чего на нее напали, а ребенок исчез. Похищение налицо, а вот в том, было ли покушение на убийство, я не уверен. Долецкую лишили возможности сопротивляться и помешать похищению сына, не более того. Хотели бы убить – довели бы тогда дело до конца.

– Тогда дуй на Петровку, Лев Иванович, и пробей Долецкую по всем нашим базам, – сдвинул брови Гойда. – Просто так ребенка у матери не похищают. Должна быть причина.

– Ну не надо мне только очевидные вещи объяснять, – ответил Гуров. – Разумеется, поищу причину похищения мальчишки. Но пацан, возможно, ушел сам. Этого тоже исключать нельзя.

– Как так? – не понял Гойда. – Посмотрел на то, как кто-то лупит его маму, и решил, не теряя времени, прогуляться перед сном?

– Дети, Игорь Федорович, живут не умом, а хотелками, – поучительным тоном произнес Гуров. – Бывает, что идут туда, куда глаза глядят. Помнишь случай, который лет пять назад был? Ну зимой, когда мать головой о лед ударилась?

– Не напомнишь?

– Зима, скользко. Мама упала, ударилась головой о лед, потеряла сознание, потом попыталась встать. А ее пацан, который в это время играл в трех метрах от нее во дворе, решил пройтись. Про маму он и не вспомнил. Погулять захотел, паршивец.

– Да, Лев Иваныч, припоминаю. Тоже маленький ребенок ведь был. Но его, кажется, быстро нашли? Участковый, который, к счастью, проходил неподалеку, и матери помог, и ребенка догнал. Не наш случай.

– Не наш. Зато начало как подходит, а?

Не так уж часто Льву Ивановичу приходилось иметь дело с детьми. Пару раз он был вынужден общаться с ними на каком-либо мероприятии, куда кто-то из приглашенных приводил отпрысков. Что же касается непосредственно службы, то преступлений, в которых были замешаны дети, и подавно можно было по пальцам пересчитать. Но и в них в большинстве фигурировали подростки, а не малолетние дети. Потому Лев Иванович никак не мог собраться с мыслями. Точнее сказать, не складывалась в мозгу полноценная картинка случившегося. Пусть даже условная. Искать причину нападения на молодую женщину ему было проще и привычнее, чем докапываться до того, почему вдруг исчез маленький человек. И самым сложным было то, что Лев Иванович и хотел, и одновременно боялся его найти. И свой, и чужой опыт подсказывали ему, что поиски не всегда могут увенчаться успехом.

– Ну что, поеду тогда на Петровку, – решил Лев Иванович.

В этот момент послышался звук открываемого рядом дверного замка. Гойда и Гуров одновременно повернули головы в сторону квартиры, расположенной по соседству с квартирой, откуда они только что вышли.

Это была соседка Долецкой. Невысокая, худенькая, темноволосая девушка в огромной серой толстовке, безразмерных