— Куда уж мужественнее, — вставила Инесс.

Непринужденная беседа продолжилась; я грела уши и размышляла. Шутки шутками, но принца в самом деле могут прикончить как чужака. Он из династии Риндешельдов, которые огнем и мечом подчинили Редландию, и люди помнят об этом. Потому-то и ходят слухи, что кронпринц Ателард сплавил брату это проблемное герцогство с особым расчетом.

Нам принесли горячий чай – да, в доме графа подают и его – а также булочки, сладкое, даже подобие конфет в виде маленьких шариков. Инесс уронила чашку – намеренно, конечно же! – и каэры кинулись к ней осведомляться, не обожглась ли дева. Графиня, видимо, тоже понимала, что это лишь игра, но тоже подошла к дочери, да и я тоже.

Пока Инесс любезничала с Мартином, первым, кто бросился ей на помощь, а графиня оттирала ее руки и платье своим платком, двое других каэров вернулись на свои места, и принц обратился ко мне:

— А вы из Тулаха, верно?

— Да, Ваше Высочество, — насторожившись, ответила я

— Самая дальняя точка моего герцогства, неспокойная. Осенью мы грабителей повесили, а весной у вас нашли ведьму.

Выдохнув про себя, я ответила с деланным удивлением:

— Ведьму?

— Вы что-то слышали об этом?

— Нет, Ваше Высочество.

— Странно, — протянул он, не сводя с меня взгляда. — Такие события обычно привлекают внимание, особенно в глуши, подобной вашей.

— Я уже довольно давно в Кивернессе по делам.

Стефан кивнул:

— Я и сам все узнаю последним. Эти жрецы не особенно-то торопятся отправлять отчеты, зато скоры на казни. И в этот раз накинулись на женщину, которая…

В голове зашумело, в глазах потемнело, и я качнулась вперед. Секунда – и чьи-то руки придерживают меня за плечи. Обморока не случилось, но было близко к тому. Мне казалось, я моргаю медленно-медленно, и дышу тоже. Встревоженное лицо графа Бринмора оказалось близко к моему.

— Вам плохо?

— Я же говорю – принц любитель постращать, — проворчал Фэйднесс, перейдя от одной барышни в беде, Инесс, к другой – мне. — Как вы, Астрид? Воды?

— Я не хотел вас напугать, — сказал Стефан. — Напротив, успокоить желал. Все эти рассказы о ведьмах страшно меня злят. Любой разумный человек знает, что колдовства не существует, и в моем герцогстве я подобных глупостей не потерплю, тем более в судах. Пока не гаркнул на жрецов, они не освободили эту якобы ведьму из Тулаха. На нее неудачливый поклонник наговорил – вот и вся история о «колдовстве».

— Страшна обида отверженного мужчины, — покачала головой герцогиня.

А мне, хоть я и услышала, что хотела, все еще было плохо.

Не помню, что я сказала, чтобы уйти поскорее, но задерживать меня не стали; граф Бринмор лично повел меня в мою комнату.

— Испугались? — спросил он.

— А вы как думаете, черт вас побери? — выдохнула я и остановилась. — Как же вы достали меня со своими проклятыми недомолвками! Притащили принца! — Я вздохнула резко и поняла, что голова у меня все еще кружится.

Бринмор меня обнял, и от него, всегда такого холодного, почему-то повеяло теплом.

— Все хорошо, — произнес он успокаивающе. — Вы были правы: Иннис оговорил несостоявшийся любовник, по приказу баронессы Даммен. Жертвой должны были стать и вы тоже, поэтому дело затянулось.

Да, наверное, но в этот миг мне было все равно.

— Я домой хочу… — проговорила я тихо.

— И вы поедете домой, и никто вас не тронет, — пообещал Бринмор. И добавил отдельно: — Я не позволю.

Глава 20

Охоту на ведьму «затеяла» баронесса Даммен. Она убедила того самого рэнда, который безуспешно подбивал к Иннис клинья, пустить слухи и сфабриковать доказательства злонамеренного колдовства, причем так, чтобы не только Иннис обвинить, но и меня, как главное зло и направляющую руку.

Я, оказывается, всегда была хитрой, жаждала богатства, поэтому вышла замуж за процветающего рэнда, но когда он понял, что я коварна и лжива, тут же со мной развелся. Вернувшись в Тулах, я подружилась с Иннис-ведьмой, и мы договорились вершить свои темные дела вместе. Для начала мы избавилась от Фарли, кузнеца и еще нескольких людей, обвинив их в браконьерстве – таким образом я завладела усадьбой. Затем я взялась за барона Даммена. Я, дескать, хотела уговорить его признать меня своей внучкой или дочерью, чтобы стать каэриной, но у меня не получилось. Тогда я решила соблазнить барона, и ведьма Иннис превратила меня для этого в обольстительную женщину.

Бедная баронесса Даммен видела все это и попыталась меня отвадить. Я жутко рассердилась, и вместе с Иннис мы навели на Тулах страшную болезнь; люди настолько ослабели, что не могли даже руку поднять, а мы ходили вокруг, махали какими-то зажженными ветками и проговаривали свои заклинания… Многие бы непременно умерли, но тут настал светлый тин богини Миры, когда злые чары слабеют, и болезнь отступила. Испуганная баронесса поскорее увезла мужа из Тулаха, а своего верного рэнда попросила обратиться за помощью к жрецам.

Услышав эту захватывающую историю о себе и своей жадности, коварстве и колдовстве из уст Бринмора, я выдохнула:

— Вот это да! Как можно было поверить в такие бредни?

— Бредни, — согласился граф, — но если дело касается болезни, превращающейся в поветрие, они со всем тщанием рассматривают каждое дело, и баронесса Даммен знала об этом. Обвинение строилось на том, что «ведьму» направляли вы как заинтересованный человек. Сама же «ведьма», как выяснилось, незаконнорожденная дочь графа Тавеншельда. Да и с вами не все просто. В самом начале весны барон Даммен приехал к графу Тавеншельду и попросил дать вам титул баронетессы «по праву». Титулы «по праву» редко передаются женщинам, это знак особой расположенности. Когда граф Тавеншельд поинтересовался, а с чего бы это давать вам такой титул, барон ответил, что вы ему как дочь, и он не хочет оставлять вас как приманку для тех, кто охотится за приданым. Граф Тавеншельд решил, что вы и есть дочь барона, незаконнорожденная, потому прошение одобрил и передал его дальше, в канцелярию герцогства, где его тоже одобрили. Таким образом, вы теперь баронесса Лорье.

Я покачала головой. Все-таки барон Даммен добился своего, выбил мне титул. Хотя…

— Постойте-ка, — проговорила я, — вы сказали «баронесса Лорье»? Но прошение же было на «баронетессу»?

— Баронетесса Лорье была