Взгляд Ричарда обратился на Генриха, а тот с надеждой посмотрел на Молодого Короля.

– Это меня не устроит.

– В таком случае эта встреча окончена.

Учтиво поклонившись Генриху и кивнув Джону, бросив неприязненный взгляд на Джефри и не удостоив Молодого Короля никаким знаком внимания, Ричард встал из-за стола.

Джон де Мандевиль, Филип и я пошли за ним. Я не смог удержаться и бросил взгляд поверх плеча.

Молодой Король был мрачен, как туча, Джефри нашептывал что-то ему на ухо.

Ричард был словно в забытьи.

– Приготовьте мне коня, – проговорил он.

– Да, сир, – сказал Джон.

– Куда мы едем, сир? – спросил я, набравшись храбрости.

– Не важно, – ответил Ричард. – Но у меня нет больше сил видеть моих братьев.

Послышался звук шагов, я обернулся и увидел, как Джон спешит вслед за герцогом. Уловив последние горькие слова, он спал с лица.

Что-то заставило герцога обернуться. Сразу сообразив, что случилось, он протянул руку.

– Брат, я не тебя имел в виду.

Джон не стал слушать. По лицу его заходили желваки, он зашагал обратно к столу.

Ричард издал вздох, какого я прежде никогда от него не слышал: в этом шумном звуке угадывались сожаление и печаль. Его могучие плечи понурились.

– Ну почему всегда так? – пробормотал он.

Подавив в себе неприязнь к Джону, я спросил:

– Мне догнать его, сир?

На миг мне показалось, что Ричард скажет «да», но потом он резко тряхнул головой и взял себя в руки.

– Джону надо лишь поразмыслить, и он поймет, что мы не в ссоре.

Я не стал возражать, и мы ушли.

Годы спустя я оглядываюсь назад и спрашиваю себя: не тогда ли по-настоящему зародилась ненависть Джона к старшему брату?

Глава 18

Ветер зловеще свистел в углу большого зала. Грязно-желтые тучи нависли над Мирбо, угрожая новым снегопадом. Прошлой ночью все уже покрылось толстой шубой. Крыши так и блестели белизной, но в замковый двор пришли слуги с лопатами и прочистили тропы. Большие снежные кучи стояли теперь в углу, привлекая местную детвору. Конечно же, начался потешный бой, противники обменивались снежками. Показывая, что он еще не вырос, Рис метал их так же точно, как и камни, спасшие мне жизнь в лесу под Саутгемптоном.

Держась на безопасном расстоянии, я ходил туда-сюда, притопывая ногами и сунув руки под мышки, и жалел, что у меня нет второго плаща, поплотнее. Я торчал тут уже несколько часов, встречая гонца, которого лихорадочно дожидался герцог. Приедет ли гонец в этот день, никто не знал. Не мне было подвергать сомнению приказы господина, поэтому я просто стоял, где велено.

Приближался февраль. Вскоре после ссоры в день Нового года королевский двор перебрался в Анжер, где Генрих надеялся убедить троих старших сыновей заключить долгосрочный мир. Достигнув этого – как именно, не берусь сказать, поскольку рознь между Ричардом и Молодым Королем продолжалась, – Генрих приказал всей недовольной аквитанской знати съехаться в Мирбо, где мы теперь и находились. Из Лимузена, куда направился Джефри, чтобы выполнить отцовское поручение, вестей не было.

Так как мой хозяин и наследник престола едва выносили друг друга, между их людьми тоже росла неприязнь. Мы, оруженосцы – все, кроме Джона де Мандевиля, – уже устроили драку со оруженосцами Молодого Короля. Итогом стали синяки и ушибленные ребра с обеих сторон. У обычных солдат все было серьезнее. Не далее как седмицу назад один из лучников Ричарда умер от ножевой раны в живот. Не вмешайся герцог, могла бы разразиться настоящая война. Разъяренный, он обратился к нам с лестницы, нависавшей над замковым двором, и потрясал кулаком, чтобы придать вес своим словам. Все мы вынуждены были дать клятву. Храните мир, приказал Ричард, или лишитесь руки.

Человек умный и изобретательный, он устроил так, что новости о судьбе лучника достигли короля. Возмущенный Генрих велел Молодому Королю держать в узде своих людей, «как делает его младший брат». Это заявление, намеренно или нет, подлило масла в огонь. Заметно усилилось соперничество между братьями и теми, кто служил им. Несмотря на хрупкий мир, вражда не стихала. Выследив солдата, который, по слухам, зарезал лучника, я задумал слепить снежок, сунуть в него заостренный камень и запустить негодяю в голову.

В суматохе – весь двор гудел от летающих снежков и детских криков – этот план мог удаться, но я сдержался. Холодная голова лучше горячей. Вперед долг, потом желание. Желание…

Образ оставленной в Кане Алиеноры предстал передо мной, и сердце мое сжалось. Прощание наше получилось слишком коротким. Порывистое объятие и несколько сорванных поцелуев остались самым драгоценным воспоминанием. Уходя, я обещал ждать ее; терзая меня, она заявила, что подумает насчет того же самого. Потом, догнав, вложила мне в руку ленту из голубой материи, которой подвязывала волосы.

Сунув руку под тунику, я коснулся висевшего на шее кошеля. В нем хранилась аккуратно сложенная ленточка – я предпочел бы расстаться с жизнью, нежели с ней.

По утоптанному снегу застучали копыта. В ворота вбежали две лошади. Узнав первого из всадников, я помахал ему и двинулся навстречу. То был рослый, крепкого сложения жандарм по имени Ришар де Дрюн. Его брат участвовал во взятии города Уотерфорд в Ирландии, а самого Ришара герцог послал следить за Джефри. Наскоро прикинув, я рассудил, что де Дрюн провел в Лимузене совсем мало времени – всего день, быть может. Это не сулило ничего хорошего.

– Рад видеть.

Я принял поводья, заметив пятна грязи, покрывающие лошадь от копыт до боков, а также ноги де Дрюна. Его спутник был измазан настолько же сильно. Им пришлось выдержать тяжелую скачку. Я посмотрел на Ришара, подмечая новые признаки того, что поездка была не из легких. Синие круги под глазами, длинные каштановые волосы, ставшие грязными и спутанными.

– Ты болен?

Лающий смех.

– Не болен, приятель. Просто устал. Умираю с голоду. Натер зад седлом. Никогда так не хотелось кружки эля или кубка вина. Это третья лошадь, которую я загоняю после выезда из Лимузена четыре дня назад. За все это время я почти не спал, а ел еще меньше. Но мои надобности могут подождать. Где герцог?

– В зале. Кто это с тобой?

Я окинул чужака изучающим взором. Волосы редеющие, хотя еще молод. Хорошо одет, на поясе достойного вида меч. В кожаном свертке за седлом – хауберк, или я ничего в этом не смыслю.

– Рыцарь?

– Меня зовут Овейн ап Гриффит, – учтивом представился молодой человек. – Я состоял на службе у Джефри.

– Состоял? – переспросил я резко.

– Он желает служить герцогу, – сказал де Дрюн.