Гаррет

Когда я приношу маме ужин, она спит в кресле у кровати Пола. Уже почти девять, и поскольку Мия все еще не проснулась, я решил, что будет безопасно ненадолго выйти из дома и проверить, как дела в больнице.

– Привет, мам.

Я осторожно прикасаюсь к ее плечу и кладу на стол сэндвич, который купил в гастрономе. Она просыпается и в панике смотрит на Пола, но тот все еще крепко спит.

– Все в порядке. Я принес тебе поесть.

– О… спасибо, дорогой. Как Мия?

– Хорошо. Спит у меня дома. Что сказал доктор?

– Что он быстро идет на поправку. Но за ним хотят понаблюдать еще день, так что завтра он вряд ли вернется домой.

– Черт. Извини.

Я сажусь на пустой стул в ногах кровати. Мама ободряюще шлепает меня по коленке.

– Все в порядке. По крайней мере, с ним. Не нужно отчаиваться.

– Да… – Я не собирался задерживаться здесь надолго. Мне хочется вернуться к Мии, но я не могу оставить маму здесь. – Мам, хочешь вернуться домой и немного поспать? Или принять душ? Или что-то в этом роде? Я могу побыть с ним.

– Нет. Все в порядке, – отвечает она, но я замечаю темные круги у нее под глазами.

Мамин взгляд останавливается на моем лице, и я понимаю: она собирается сказать что-то серьезное. Я напрягаюсь, не зная, что за этим последует.

– Мия была так расстроена. Так испугана.

– Я знаю.

– И она позвонила тебе. Я даже не успела подумать, что нужно позвонить тебе, а она уже это сделала.

– Я рад, что был рядом, – отвечаю я, ожидая, когда она перейдет к делу.

– Я знаю, что Мия с кем-то встречается. С тех пор как мы вернулись с озера, ее почти каждую ночь не было дома. Она хихикает, как школьница. Вечно сидит в телефоне.

Я молча жду, наблюдая за ее лицом, пока она говорит – довольно тихо, чтобы не разбудить Пола. Мне же приходится делать усилие, чтобы дышать спокойно.

Что я скажу, если она спросит? Стыд и вина за то, что я сделал с Мией, внезапно вырываются на передний план. Ведь это их маленькая Мия, которую мама любит как родную. Золотой ребенок. Невинная, милая дочь, которую я за последние две недели осквернил самыми разными способами.

Знаю, я сказал, что они привыкнут к мысли о том, что мы вместе, но что, если нет? Не то чтобы я стал их винить. Я владелец клуба, холостяк и тусовщик, старше ее на тринадцать лет, не говоря уже о других моих проблемах.

Мама протягивает руку и касается моей ладони, заглушая безумные голоса в голове.

– Я бы и через сто лет не догадалась, что это ты, Гаррет.

Вот оно. Подобно удару молнии, ее слова бьют с невероятной точностью, сразу все меняя. Нет смысла сейчас это отрицать. Когда матери знают, они просто знают.

– Мам…

– Как только я это увидела, то почувствовала себя круглой дурой. И как только я не замечала этого раньше! Ведь Мия даже не пыталась ничего скрыть. И я поняла, как естественно вы двое смотритесь вместе.

– Господи, – бормочу я, закрывая лицо руками.

– Успокойся, – говорит мама. – Она ведь тебе не родная сестра. Когда вы познакомились, тебе уже был двадцать один год, так что, по сути, вы с ней не росли вместе. Я просто думала… что она тебе не нравилась.

– Я не знаю, готов ли к этому разговору.

– Тогда тебе лучше приготовиться, потому что я не собираюсь лгать ради тебя. Если Пол заметит то, что я видела сегодня, он тоже все поймет.

Я смотрю на Пола и вижу, что он все еще мирно спит. У меня такое чувство, что я неким образом предал его доверие.

– Мия такая преданная, Гаррет. Даже слишком. Но и очень упрямая. Я знаю, что она будет рядом с тобой, несмотря ни на что, но мне нужно, чтобы ты тщательно все обдумал и взвесил, прежде чем сделать нечто такое, что может разрушить нашу семью.

Постепенно ее слова до меня доходят. Я опускаю голову и смотрю на свои сцепленные руки.

– Я не хочу причинять ей боль.

– И не надо. Будь честен и правдив с ней. Но если ты обманешь ее, это будет на твоей совести. И она никогда тебя не простит.

Очередной удар молнии, и на сей раз он попадает в самое больное место.

– Почему ты думаешь, что я сделаю ей больно? Неужели ты так мало веришь в меня?

– Я знаю тебя, Гаррет. Знаю, что у тебя есть свои демоны, и мой тебе совет: только ничего не скрывай от нее, потому что она выдержит вместе с тобой любую бурю. Но если ты будешь что-то утаивать и обманывать Мию, то потеряешь ее.

Воцаряется молчание. Я провожу рукой по волосам, вспоминая наш разговор перед моим уходом. Как приятно было сегодня утром держать ее в объятиях.

Я заглядываю маме в глаза.

– Ты не сердишься на меня?

– Я не ее отец. – Мамин взгляд перемещается на спящего Пола. – На твоем месте я бы призналась раньше, чем он узнает все сам, как я. Иначе он будет недоволен.

– Мы так и поступим, – я киваю.

– Ты это серьезно? – спрашивает она.

Я отвечаю не сразу. Я мало что воспринимаю всерьез. И, если честно, я никогда не думал, что буду серьезно относиться к Мии.

– Думаю, да.

Она шумно вздыхает.

– Потребуется время, чтобы привыкнуть. Это немного странно. Но вы с Мией могли бы неплохо друг с дружкой поладить. Таким, каким ты сегодня был с ней, я не видела тебя раньше ни с кем другим. Она как будто что-то пробуждает в тебе.

– Например? – спрашиваю я, глядя в глаза матери.

В моем голосе слышится легкая дрожь, загнанные вглубь эмоции грозят вырваться наружу.

Мама сглатывает и, глядя мне в глаза, отвечает:

– Умиротворение.

Умиротворение? Так вот что мама увидела сегодня, когда Мия истерически рыдала, уткнувшись мне в грудь, а я был ее потной красной жилеткой?

Прежде чем я успеваю попросить ее уточнить сказанное, она продолжает:

– Иногда мне кажется, что я подвела тебя, Гаррет.

Я поднимаю на нее удивленный взгляд. Как это часто бывает у матерей, она не сдерживает своих эмоций. Они всплывают на поверхность, проливаясь в ее слова и слезы.

– Потому что я никогда тебя не понимала. Не могла тебе помочь. Я просто хотела любить тебя и уделять тебе все свое внимание, надеясь, что этого достаточно,