Шрифт:
Закладка:
— Нет, — ответил Астиг спокойно. — Я думал над этим. Что есть правда? Разве её провозглашают на площадях? Разве народ знает хоть крупицу правды о короле и о том, что вообще происходит в королевстве? Они живут спокойно именно потому, что не знают, по какому краю мы идём почти всё время…
Вздохнул и закончил:
— Знание вообще увеличивает скорбь. Чем меньше знаешь, тем легче живётся… Мне тяжело было всё это время смотреть в лицо рыжей дурочки, зная, что она однодневка… Ты утешила меня. Спасибо. Пусть живёт. Какая разница, с кем? Главное, пусть будет счастлива.
Академия молчала. Потом спросила. Недоверчиво:
— Почему ты отнёсся так спокойно?..
Астиг опёрся спиной на стену и запрокинул голову. Кажется, плакал:
— А мне вообще ничего не светит в жизни. Я и жить-то не должен был. Меня должны были убить, как только у отца родился бы второй сын. От любовницы… Удобно, да? Законный сын умирает, а тут так вовремя запасной появился. Любимый… Слуги проболтались, что ту женщину отец любил. Единственное, что он вообще любил и любит, это её и власть.
Грустно хохотнул:
— Тут и сошлись две его главные страсти… Тот ребёнок был хорош. Но я сильнее. Намного. И он решил оставить меня, ради славы и чести семьи. А того мальчика куда-то пристроил. Не знаю, куда. Надо, кстати, поискать, братца…
— И что ты сделаешь, если найдёшь его?
Юноша пожал плечами:
— Наверное, буду любить и беречь. Особенно, если он окажется нормальным. Он единственный, кто у меня есть. Отец ведь не в счёт… И судя по твоим проклятиям, никаких других привязанностей в моей жизни и не будет.
— Почему?
— Как почему? Ты же сама сказала?..
— Я сказала только то, что сказала. И больше ничего. Нечего расширительно толковать, умник.
— Но, ты же сама сказала…
— Я не бог, юноша и не знаю всего. Что-то вижу, что-то нет. И вообще, оно похоже на рябь на воде, это будущее… Неопределённо…
— Значит, что-то может быть?..
Академия уронила, как эхо уже. Видно собиралась уйти:
— Вряд-ли рыжее недоразумение простит тебе Ильгу…
Он не смог не спросить напоследок:
— А почему я вообще тебя слышу?
Она "вернулась":
— Откуда ты думаешь, эти байки "про академию" в вашей семье? Всё просто, если подумаешь и поищешь! Один из знатнейших и хитроумнейших эльфийских родов скрылся под родовым именем Дастонов. Те дурни думали, что это они вливают "нужную" кровь в своё родовое древо… Получилось наоборот…
Академия хихикнула:
— С тех пор цвет крови в этом "древе" поменялся с красной на синюю… Твои предки были одними из тех, кто вливал силы в мой резерв. Я узнала тебя… И рада, что ты оказался не законченной сволочью… Может быть, и будет из тебя толк…
Глава 28
Ильга не рвалась "в бордель". Ну, что она могла дать тем девушкам? Не лекарка. Без проблеска дара. А сочувствие?.. Так она разумно рассудила, что и тут нечего ей "отдать". Она, можно сказать, на одной доске с ними. Какая разница, что она "заработала" на продаже себя больше, чем они?
Всё, что она могла сделать, для бедняжек, это только держаться, делать вид, что её все эти разговоры и хождения подруг по злачным заведениям города её ну, никак не касаются. Чтобы у них не возникло конфликта интересов. Не дело это, если они вместо того, чтобы оказывать помощь тем, кто в ней реально нуждается, начнут думать о её чувствах и ночных кошмарах.
Алика, наоборот, рвалась помогать. Её не взяли с собой ни разу. Девушки решили, что она, совершенно не способная себя защитить, будет для них балластом. Очень правдолюбивым и проблемным балластом. Поэтому всё что ей оставалось, это, как выражалась лекарка, готовить "пилюльки". Несложные лекарства, которые всегда нужны.
Противозачаточное зелье варила Нел. Что ни говори, а лучше всего оно получается у ведающих. Это признавали все. Даже дормерские лекари, тайком закупавшие его либо у чудом оставшихся в королевстве ведающих, либо из-за границы. Конечно, такой качественный продукт могли позволить себе только состоятельные. Остальным приходилось довольствоваться тем зельем, что варили обычные лекари и которое часто давало сбой.
Подруги думали, что Алика смирилась и успокоилась.
— Ага! — злобно думала лекарка. — Смирись, Лика, что ты, как всегда, ничтожество!
Конечно, она не смирилась! После того разговора, когда ей сообщили, что она "недостаточно вынослива", она занялась улучшением этой самой выносливости. Вместо вечернего похода в библиотеку.
У Айсы, после её "восставших", с обонянием всё было… Скажем так… Так, как её устраивало. Как у любого некроманта. По принципу: меньше унюхаешь, меньше… облегчишь желудок… Только употребляли они гораздо более грубое выражение. Так что, какой бы вспотевшей Алика ни возвращалась, подруга не чуяла. А юбка, с брюками под ней, её не волновала от слова совсем.
Каждый вечер Алика чинно шла "в библиотеку", сворачивала к дальним полигонам. Там снимала юбку и, вуаля! Занимайся, Лика!
— Кто бы сказал мне ещё пол года назад, что я по своей воле буду пыхтеть на беговой дорожке, — думала самая тихая из подруг- не поверила бы!
Да! Самый низкий балл у отличницы Алики был по физподготовке. И это при том, что занималась она с обычными лекарями, не с универсами, как Нел. В самой слабой группе, где были одни девушки. Только те, на кого давно махнули рукой, как на совершенно неспособных к любой физической активности.
Они даже по беговой дорожке слонялись отдельно от остальных. Бегущие студенты роняли девиц. Случайно, конечно. Просто потому, что те, когда пытались шугнуться из-под ног у бегущих, часто бросались не в ту сторону, куда нужно, и оказывались под ногами у парней. Заканчивалось травмами. Причём не только у "безногих дур", как ласково называли их и парни, и лекари в больнице. За глаза, конечно, чтобы не оскорбить дам.
Позор? Ещё какой!
