стать проституткой – да нет, проклятье, не обижайся, я говорю гипотетически! Без сомнения, ты сумеешь добиться успеха на этом поприще, и в этом не будет ничего плохого только потому, что так сказал Орхолам. Это вовсе не плохо! Это просто глупо. Это недостаточно полное использование твоего дара, и к тому же оно будет ограничивать тебя в других выборах, по крайней мере до тех пор, пока наш мир не изменится. Таким образом, это выбор неудачный – но не неправильный. То же самое можно сказать о том, как мы извлекаем. Есть люди, которые прорывают ореол, когда они еще не готовы; они выбирают навсегда отдать цвету свое тело прежде, чем станут способны пережить такой союз, не повредив свой разум. Они используют свою возможность выбора так, что это исключает дальнейший выбор – все равно что выбрать самоубийство. Это глупый образ действий, который к тому же принижает их моральный облик. У нас, Свободных, все по-другому: наша свобода для всех, но это не хаос. Да, мы имеем свободный выбор, ничем не ограниченный, но его последствия никто не отменял. Если ты выберешь присоединиться к армии, тебе придется подчиняться приказам до тех пор, пока не закончится срок твоей службы. Наш мир более суров, чем тот, который ты покинула, Лив. Свобода дается нелегко. Если ты не хочешь, чтобы я говорил тебе комплименты, потому что кто-то сказал тебе, что ты не должна гордиться своими прекрасными изгибами, сочными губами, сияющей кожей, изящными линиями твоей шеи, ясными глазами – это попросту смешно! К черту их всех! Но если ты не хочешь со мной спать, потому что я тебе не нравлюсь, – это совсем другое дело.

«А он чертовски умен, да? И в высшей степени своенравен. Сильный человек».

Она подавила внезапный прилив восхищения, а также чувство глупого, но глубокого удовольствия от его откровенной лести. В Хромерии ее никто не называл прекрасной. После войны Ложного Призмы ни один тиреец не имел права быть прекрасным, быть социально одобряемым.

– Похоже, ты привык всегда добиваться своего, – заметила она.

– Когда ты красивый и умный, этого трудно избежать.

– Так же, как и удара по носу, – фыркнула Лив.

Зимун поднял руки и отступил на шаг назад:

– Эй-эй, про смелость я ничего не говорил!

Он предложил ей руку, и Лив взяла ее, не в силах сдержать улыбку, прорывающуюся сквозь возведенные ею защитные барьеры.

– Хм-м… О, слушай, я вдруг подумала. А кто такой Цветной Владыка? Кем он был до того, как обгорел?

– Койос Белый Дуб, а что?

– Просто интересно.

«Брат Каррис?»

– Это не секрет. Для нас не так важно, кем ты был, важнее то, кто ты сейчас и кем станешь в будущем. Ну ладно, тебе пора приступать к работе над извлечением. Тебе предстоит многому разучиться и еще большему научиться.

– Но я по-прежнему не собираюсь с тобой спать, – предупредила Лив.

– Над этим мы тоже поработаем, – отозвался он с широкой улыбкой и подмигнул.

И так для Лив началось ее обучение.

Глава 39

Когда Кип около полуночи на непослушных ногах вышел из библиотеки, возле лифта его поджидал Железный Кулак. Гигант-командующий не сказал ничего, только сделал жест, показывая следовать за ним.

Кип моментально насторожился. Он был голоден, но это лишь обостряло чувствительность. С удивлением он увидел рядом с командующим Адрастею. Вместе они вошли в лифт, и Железный Кулак, сунув ключ в специальное отверстие, привез их на нижний уровень Хромерии, на котором Кип никогда не бывал.

Кип взглянул на Адрастею. Та молча пожала плечами.

Командующий высунул голову в темный коридор, потом вышел в темноту. Кип широко раскрыл глаза, потом расширил зрачки, ловя под-красный спектр. Железный Кулак излучал достаточно тепла: все его тело выглядело серым, подмышки и пах были посветлее, а самой светлой была непокрытая голова. Он двинулся вдоль коридора.

– Кип, – позвала Тея. Ее голос звучал напряженно.

Он не мог различить выражения ее лица – под-красный не дает точных деталей, и к тому же Кип был недостаточно опытен в обращении с ним, – но понял, что она нервничает.

«Не может же быть, чтобы она боялась темноты? Это Тея-то?»

Впрочем, да, разумеется, так оно и было. Темноты боятся почти все извлекатели, даже под-красные. Свет – дар Орхолама, темнота же сродни злу. Слепота – это беспомощность. Увидев, что Тея шарит по сторонам, Кип взял ее за руку и повел по коридору. Железный Кулак шел, не замедляя шага.

Потом Кип осознал, что они с Теей идут за ручку, и тут же почувствовал себя неловко. Его тело непроизвольно сжалось – наверняка она это ощутила.

– Гм… – проговорил Кип. – Э-э…

Он отпустил ее и вместо этого положил ее ладонь на свое предплечье. «Ни дать ни взять лорд, ведущий свою леди к обеденному столу. О да, так гораздо лучше! Дебил!»

Кип откашлялся, но тут же понял, что все, что он может сказать, прозвучит так же глупо. Насупившись, он бросил на нее косой взгляд.

Тея улыбалась краешком рта.

Ну то есть, конечно, здесь было слишком темно, так что она не знала, что он может видеть, как она улыбается. Но Кип все равно почувствовал, что сейчас провалится сквозь землю.

– Я… Мне уже лучше, – проговорила Тея. Ее язык пробежался по пересохшим губам: странная горячая точка среди холодного темного коридора. – У меня… иногда бывают проблемы с тем, чтобы расслабить глаза.

Ах да, и верно; она ведь может видеть под-красный! Ее цвет еще ниже по спектру в том же направлении. Она вполне могла справиться и сама.

Тея неловко отняла у него руку. Кип расправил плечи, набычился и пошел следом за командующим. Они прошли еще пару поворотов, и наконец Железный Кулак провел их в какую-то комнату. Он что-то сделал с каким-то механизмом, работы которого Кип скорее всего не понял бы и при нормальном освещении, и потолок засветился теплым, мягким белым светом.

Это был тренировочный зал, но он не был похож ни на один из тех, что Кипу доводилось видеть прежде.

Железный Кулак принялся рыться в одном из углов, а Кип с Теей тем временем осматривались. Здесь имелись брусья для тренировки равновесия, перекладины для подтягивания, манекены для отработки ударов, покрытые люксином, который мог высвечиваться в различных зонах для тренировки быстроты реакции, кожаные боксерские груши и мешки, набитые опилками, деревянные манекены для отработки блоков, сваленные в кучу защитные щитки для спаррингов, махровые полотенца, мишени, а также тренировочное оружие всевозможных типов.

– Это тренировочный зал Призмы, – пояснил командующий. – Он дал нам разрешение им пользоваться.

Он выпрямился, держа в каждой руке по длинной полосе материи.

– Протяни мне твои руки, Кип. Выпрями ладони, насколько сможешь, и напряги.

Кип повиновался, и Железный Кулак принялся обматывать тканью его запястье.

– Вам двоим пора кое-чему научиться, – сказал он.

– Чему, сэр? – спросила Адрастея.

– Среди стажеров есть три человека, которым я никак не могу позволить провалить испытания.

– Кому?

– Кипу, потому что его отец попросил меня об этом.

Тея взглянула на Кипа, явно не в восторге от