среду. Попытка Гайны стать ближе к источнику верховной власти, даже в случае удачи, не могла принести ничего кроме преходящего кровопролития и замешательства. Неудача этого движения имела большое значение для последующих отношений в Восточной империи. Властный готский элемент и его грубая сила были ослаблены; самое число готов в империи уменьшилось, и местное культурное население, особенно в Малой Азии, поднялось в своем сознании. В направлении государственной жизни возымела верх национальная римская партия, одержавшая решительную победу над «друзьями готов». Но вместе с тем еще более обострился раздор между восточным двором и западным, где верховным руководителем государственной политики оставался Стилихон, опиравшийся на варваров.

Подъем общественного настроения, вызванный победой над варварами, воодушевил поэта того времени, схоластика Евсевия. Он сочинил поэму в четырех песнях под заглавием Гайния, Гата, в которой изложил очень полно и подробно этот эпизод современной истории. На нее ссылается Сократ в своем описании событий и, быть может, к этому источнику восходят подробности чудесного характера, внесенные им в свой рассказ. Византийские поэты того времени не дошли до нас, но мы имеем римского современного поэта в лице Клавдиана, певца подвигов Стилихона. По старой римской традиции поэтическое повествование у Клавдиана изукрашено мифологическим убором. В Византии было, по-видимому, иначе, и место мифологического элемента занял чудесный в соответствии с настроением общества того времени.

ЦЕРКОВНЫЕ ДЕЛА. ИОАНН ЗЛАТОУСТ

Самым видным представителем Церкви на Востоке был в правление Аркадия Иоанн, оставшийся в памяти истории с эпитетом Златоуста. Он происходил из знатной фамилии города Антиохии. Рано потеряв отца, он был воспитан своей матерью, Анфисой, которая осталась вдовой в 20-летнем возрасте. Блестяще одаренный от природы Иоанн учился у лучших учителей родного города и готовился к карьере юриста. Его учителем риторики был всесветно знаменитый Либаний, учитель и друг императора Юлиана, сохранивший верность эллинизму, как тогда называли язычество. Когда друзья Либания спрашивали его на смертном одре, кого бы он желал видеть своим преемником, он сказал, что желал бы видеть Иоанна, если бы его не украли христиане.[514] Когда Иоанну исполнилось 20 лет, он почувствовал свое призвание и отдался изучению Священного Писания. После тщательной подготовки он принял крещение от антиохийского епископа Мелетия (368 г.). Вскоре после того умерла его мать. Он удалился в пустыню и предался подвигам аскетизма; но через четыре года расстроенное здоровье заставило его вернуться в Антиохию, чтобы прибегнуть к помощи врачей. В 381 году был посвящен в диаконы, в 386 — в пресвитеры в родной Антиохии, и со всей пламенностью своей натуры и мастерством слова отдался деятельности проповедника. Очень скоро он стяжал огромную популярность в Антиохии.

Когда в 396 году, за смертью Нектария, стала вакантной кафедра константинопольского епископа, всевластный тогда при дворе Евтропий обратил внимание императора на знаменитого антиохийского проповедника, и вопрос о заместителе Нектария был решен в пользу Иоанна. Приверженность к нему Антиохии была так сильна, что можно было опасаться сопротивления со стороны антиохийцев. Ввиду этого командир войска Астерий получил приказ тайно увезти Иоанна в Константинополь.[515]

26 февраля 398 года состоялась хиротония Иоанна в столице империи. Его возвышение шло вразрез с видами весьма влиятельного тогда на Востоке епископа Феофила, патриарха Александрии, который имел своего кандидата на Константинопольскую кафедру. Но Евтропий, наметивший Иоанна, показал Феофилу список его проступков, за которые он мог быть подвергнут ответственности. Феофил уступил и вынужден был, по приглашению императора, принять непосредственное участие в посвящении Иоанна. С тех пор он воспылал к нему ненавистью, которая впоследствии отразилась на судьбе Иоанна.

Пламенея ревностью о чистоте христианской жизни, Иоанн, заняв патриаршью кафедру в столице, немедленно вступил в борьбу с теми пороками, которыми в ту пору был заражен столичный клир. Таков был обычай так называемого духовного брака членов клира с девственницами. Иоанн обрушился на него своим пламенным словом и воспретил его применение в своей епархии.[516] Он воспретил монахам проживать в частных домах и пользоваться роскошной обстановкой и обильным столом частных лиц, оказывавших им гостеприимство. Он упорядочил общежитие вдов и завел более строгие порядки в этих благотворительных учреждениях Церкви. Найдя расходы на содержание епископского дома чрезмерными, он сократил их и богатые средства Церкви направил на благотворение: улучшал больницы, сооружал новые, заведование ими поручал благочестивым священникам, а из монашествующих набирал врачей, поваров и больничную прислугу.[517]

Блестящий ораторский талант Иоанна сразу создал ему огромную популярность в столице империи, а любимые темы его проповедей — осуждение богатства, роскоши и пышности — привлекли к нему сердца простого народа. Двор оказывал ему благоволение, хотя его идеалы аскетизма, смелость и резкость его нападок на сильных и богатых задевали многих лиц из высшего круга и не могли вызвать сочувствия императрицы Евдоксии, любившей блеск и роскошь. Тем не менее, как в начале, так и потом она оказывала ему самое искреннее уважение и подчинялась его авторитету. В целях усиления религиозного настроения народа Иоанн завел ночные бдения с процессиями в предшествии креста и светильников. Он допускал на них только мужчин. Инициатива устройства подобных процессий принадлежала арианам, которые были довольно многочисленны в столице. Императрица пожертвовала крест для этих процессий и поручила своему евнуху Брисону заботу об их организации, а также и заведование хором. Случилось однажды, что православная процессия встретилась с арианской; произошла свалка, были раненые и между ними Брисон, получивший удар камнем в голову. Аркадий запретил арианам устраивать процессии, предоставив это право только православным, которые удержали этот обычай и после Иоанна.

Арианство было национальным исповеданием готов, но среди готов были и православные общины. Ревнуя об утверждении православия среди готов, Иоанн отвел одну церковь в Константинополе для отправления церковных служб на готском языке, часто бывал в ней и проповедовал. Не ограничиваясь личным воздействием, Иоанн посылал проповедников к готам, жившим за пределами империи, и поставил им епископа, с которым находился в живых сношениях.[518] Но церквей для арианского культа он не допускал в столице, и когда Гайна после своей победы над Евтропием потребовал церкви для соплеменников-ариан и слабый император дал свое согласие, Иоанн восстал против этого всей силой своего авторитета, и всемогущий Гайна примирился с отказом.

Отношения зависимости церквей от Константинопольского патриарха не были в ту пору точно установлены; но, по свидетельству Феодорита, Иоанн распространил свою власть на три диоцезы: Фракию, Восток и Понт.[519] Нравы клира в Малой Азии были не лучше, чем в столице, и Иоанну пришлось вскоре проявить