остаться в жалкой нищете». Враждебные Евтропию наши источники выставляют дело так, будто он преследовал своих личных врагов с целью захватить их состояния. Такими же личными мотивами изъясняется проведение ограничительного закона против права убежища, каким пользовались христианские церкви. Спасения от суда бегством в церковь искали во множестве разные люди, часто то были недобросовестные должники или прямые преступники.[489] Но священное право церкви было формально узаконено с давних пор; за него крепко стояли представители клира, и Иоанн Златоуст вступил в резкие пререкания с Евтропием. Тем не менее закон, направленный против должников казны, был проведен и должен был войти в силу.

Существовавшие раньше добрые отношения Евтропия и Стилихона скоро превратились во враждебные. Так как в распоряжении Евтропия не было достаточно военных сил для борьбы с готами Алариха и он к тому же устранил несколько видных военных людей, то Евтропий предпочел купить расположение Алариха, предоставив ему, после его грабительского похода в Грецию, сан магистра армии Иллирика с соответственным содержанием для его войска. В этой новой силе Евтропий имел некоторую опору против покушений Стилихона на влияние в Восточной империи. Вскоре затем дружба Евтропия со Стилихоном превратилась в непримиримую вражду, которая получила характер столкновения двух империй.

В среде подвижного и неустойчивого в своем настроении мавританского населения Африки Евтропий нашел человека, который был готов содействовать его видам на Африку. То был царевич Гильдон, занимавший пост комита войск Африки. Около 25 лет тому назад в Африке было восстание мавров, которое с большим трудом подавил полководец Феодосий, отец будущего императора. Во главе движения стоял мавританский князь, один из многих сыновей царя Нубеля, Фирм, который провозгласил себя императором в 372 году.[490] Гильдон, брат Фирма, стоял тогда на стороне правительства и содействовал подавлению восстания в 375 году. Достигнув позднее поста комита Африки, Гильдон возымел дерзкие замыслы стать независимым государем и отложиться от Рима. Когда Феодосий собирался в свой последний поход на Запад против Евгения, Гильдон отказал ему в поддержке. Теперь, после разделения империи, зависимость от отдаленного Константинополя казалась ему легче, чем от близкого Рима. Овладев всеми африканскими провинциями, Гильдон не допускал подвоза хлеба из Африки в Рим, вступил в сношения с Евтропием и готов был признать зависимость от Восточной империи (397 г.). Как прежде Гильдон был противником своего брата Фирма, так теперь он встретил протест со стороны другого, Масцизеля. Гильдону удалось, однако, вытеснить его, и тот бежал в Рим. Стилихон снарядил войска, и весною 398 года Масцизель с римскими силами вернулся в Африку. Местом его отправления из Италии был город Пиза; армия состояла из семи легионов общей численностью в пять тысяч человек. Гильдон потерпел поражение и, чтобы не попасть в руки брата, лишил себя жизни. Масцизель с торжеством вернулся в Рим, но вскоре Стилихон устранил коварным образом своего помощника: оруженосцы Стилихона столкнули Масцизеля с моста в реку, и он утонул.[491]

После африканских событий вражда между империями велась уже открыто. Стилихон упрочил свою власть над Гонорием тем, что весною 398 года выдал за него замуж старшую свою дочь от Серены Марию, и поэт Клавдиан увековечил это событие в стихотворном эпиталамии, который дошел до нас.

Между тем Евтропий, упрочивая свою власть и положение, добился возведения в сан патриция, которого не получали никогда до того евнухи. Вскоре он стяжал себе и военные лавры. Гунны, вторгшиеся через кавказский проход, продолжали свои грабежи в восточных областях империи. В 398 году Евтропий сам стал во главе военных сил, изгнал гуннов из Армении и затем оттеснил их за Кавказ. С триумфом вернулся Евтропий в столицу и был удостоен назначения консулом на ближайший год. Консулат также никогда еще не доставался евнуху. В столице и разных городах Евтропию воздвигали статуи с перечислением его санов и заслуг. Западный двор, по настоянию Стилихона, не признал консулата Евтропия.

Пользуясь неограниченным влиянием на Аркадия, Евтропий продолжал свои корыстные процессы, возбуждая тем против себя всеобщее негодование.[492] Огромные богатства, которые он накоплял, возбуждали зависть многих, и в том числе заслуженного военного человека, гота Гайны. При помощи других лиц и, быть может, являясь отчасти их орудием, Гайна низверг могущественного временщика в самый год его консулата (399). Поводом послужили тяжкие бедствия, постигшие провинцию Малой Азии от соплеменника Гайны Трибигильда, командира готов, поселенных во Фригии.[493]

Наши источники оставляют в неясности вопрос о том, чем Евтропий оскорбил Трибигильда. Быть может, то был недостаточно щедрый подарок за поздравление со вступлением в консульство, роскошно отпразднованное Евтропием.[494] Вернувшись из Константинополя на место своего жительства в Наколию во Фригии, Трибигильд, под предлогом смотра подчиненных ему сил, превратил свой объезд в варварское нашествие и подверг страшному грабежу мирное население. На своем пути он не щадил ни пола, ни возраста, и вскоре во всех приморских городах появились толпы беглецов из пострадавших местностей. Готы были в значительном числе поселены во Фригии еще при Феодосии, а кроме того, повсюду было много рабов из этого племени, которые и поддержали это движение. Когда весть об этом несчастье пришла в столицу, явилось опасение, как бы восставшие готы не вознамерились перейти на европейский берег. Евтропий распорядился, чтобы Гайна принял командование во Фракии и не допускал готов к переправе; а в Азию был послан личный приятель Евтропия, совершенно несведущий в военном деле командир, Лев. Гайна вышел со всеми варварскими войсками из столицы. Из Гераклии он вступил в сношения с Трибигильдом и приглашал его переправиться на европейский берег. Но Трибигильд не согласился и предпочел пройти с грабежом через Писидию, где он не встречал никакого противодействия. Он брал города и крепости, предавал смерти поселян и солдат римской армии. Лев, переправившись в Азию, считал своей задачей помешать переправе готов в Европу и не переходил сам в наступление, а Трибигильд, ограбив Писидию, двинулся в Ликаонию. В этой горной стране передвижение грабительских шаек было труднее, а в Памфилии, куда проникли затем готы, в городе Сельге нашелся римский офицер Валентин, который собрал ополчение из селян и рабов, занял высоты и устроил готам засаду. Много готов было раздавлено камнями или перебито; другие попали в болота и там погибли. Самому Трибильгиду удалось спастись с тремя сотнями всадников через крутое ущелье, по которому могли пройти в ряд только два человека. Оно было защищено укреплением, в котором сидел гарнизон под начальством Флорентия. Польстившись на деньги, Флорентий не воспользовался случаем уничтожить Трибигильда.

После