в виду императрицу Евдоксию, а враги его в придворной сфере сумели раздуть это дело и дали ему такую огласку, что Евдоксия почувствовала себя оскорбленной, сама обратилась к Епифанию, прося его изобличить Иоанна в ереси, и требовала у императора, чтобы над Иоанном был снаряжен суд.

В таком положении были отношения в Константинополе, когда туда прибыл Феофил. Огромные средства Александрийской кафедры позволили ему прибыть с целым флотом. Он привез с собою 28 епископов, огромный штат служащих и большие средства, которые были предназначены на подкуп разных влиятельных лиц. В Константинополе было всегда очень много людей из Египта, и они устроили своему архипастырю торжественную встречу. Свою враждебность к Иоанну Феофил выразил тем, что проехал мимо Софийского храма, не повидался с Иоанном, отклонил его приглашение принять приготовленное для него помещение[526] и поселился во дворце Плацидии, который был для него приготовлен друзьями. Он немедленно вступил в сношения со всеми врагами Иоанна и в числе их с теми знатными женщинами, которые вели против него интригу при дворе. На его благополучие, Аммония не было уже в живых; умер и другой из четырех «долгих братьев», Диоскор. Феофил принял в церковное общение двух остальных, посетил могилу Аммония, совершил торжественную панихиду и прославил его как идеал монаха. Таким образом, вопрос о суде над Феофилом сам собою устранился и обвинителей против него не было. Местом для предстоявшего Собора был избран дворец Руфина в Халкидоне, который был конфискован вместе с остальным его имуществом в 396 году. Дворец этот носил название «У Дуба» (ἐπί δρὓ). Список обвинений против Иоанна был давно составлен его врагами, и Феофил пригласил Иоанна и его архидиакона Серапиона на суд в Собор. Иоанн послал трех епископов и двух пресвитеров к Феофилу с заявлением о своем отказе явиться на суд в Собор, составленный из явных его врагов. От императора явились звать Иоанна на суд скороход и нотарий. Феофил держал заседание открытым, и так как Иоанн не явился, хотя за ним посылали четыре раза, то и был заочно осужден во всех взводимых на него преступлениях и объявлен низложенным.[527] Приговор Собора Феофил представил императору, указав при этом также на вину Иоанна в оскорблении величества, в суждении о чем епископы не считали себя компетентными.[528]

Император утвердил приговор и послал к Иоанну одного из своих комитов с вооруженным отрядом известить его, что он должен оставить церковь. Город был в страшном возбуждении во время суда над Иоанном, и огромная толпа народа охраняла церковь и своего пастыря днем и ночью. Лишь на третий день Иоанн подчинился изреченному над ним приговору. В прощании с паствой он делал жесткие намеки на враждебность к нему Евдоксии: «Иезавель неистовствует, и Илья убегает. Иродиада веселится и Иоанн заключается в узы...» А далее, уже прямо по адресу императрицы, выражался так: «Огрубевшая во плоти враждует против бесплотного, занятая омовениями, умащениями, мужем, враждует против чистой и непорочной Церкви. Но сама она будет сидеть вдовою еще при жизни мужа, потому что, будучи женщиной, хочет сделать вдовою Церковь...»[529]

Воспользовавшись временем полудня, когда толпа, охранявшая храм, поредела, Иоанн тайком от народа отдался в руки стражи и в глубокую ночь был препровожден на азиатский берег Босфора в Иерий. Опасаясь оставаться в соседстве своих врагов, Иоанн переехал по морю в поселок Пренет в Вифинии на Астаканском заливе.[530]

Когда стало известно об его отъезде, в городе началось страшное возбуждение. Епископ Севериан пытался на следующий день разъяснить народу справедливость изреченного над Иоанном приговора, но это лишь усилило возбуждение. Происходили сцены насилия и кровопролития. Зосим рассказывает об ужасном побоище в церкви, когда солдаты перебили монахов и затем избивали всех, кто был одет в черное. Погибло много лиц, носивших траур по своим родственникам.[531] Толпа направилась к дворцу и с грозными криками и воплями требовала возвращения Иоанна. Ночью во дворце случилось какое-то несчастье. Императрица увидела в этом наказание за удаление Иоанна; она сама написала ему письмо, оправдывалась перед ним, заявляла о своей непричастности к его делу, выражала свое уважение к нему и просила немедленно вернуться. Евнух царицы Брисон свез письмо в Пренет, где находился Иоанн.

Население столицы с ликованием встретило Иоанна на Босфоре. Он не хотел вступить в город и задержался в гавани. Он сам указывал на затруднение, а именно: необходимость отменить соборное низложение раньше, чем ему можно будет вступить в церковь. Но возбуждение народа, вышедшего встречать Иоанна, было слишком сильно, и император сам просил Иоанна вступить в город и занять кафедру. Его провожала огромная толпа с зажженными свечами и пением гимнов. Вступив в храм и воссев на свою кафедру, Иоанн сказал блестящее слово, которое народ своими криками восторга не дал ему окончить.[532] С почтением говорил Иоанн об императрице и приводил отрывки из ее письма.[533] Феофил, которого толпа искала, чтобы утопить, бежал в Египет.[534]

Восстановившееся согласие между двором и патриархом было весьма непродолжительно. Поводом к ожесточению раздора послужило празднество, устроенное в день открытия серебряной статуи Евдоксии, которая была воздвигнута на порфирном пьедестале поблизости от здания сената и Софийского храма, с южной его стороны, близ церкви св. Ирины. По старым обычаям, соблюдавшимся при открытии статуй лиц императорского дома, такие празднества сопровождались играми и разными увеселениями с участием мимов и пантомимов, в присутствии двора.[535] Иоанн, громивший еще в Антиохии ристания и театральные представления, увидал в этом празднестве намеренное оскорбление Церкви и разразился грозной проповедью в обличение грешных забав. Императрица разгневалась и потребовала созвания Собора для обсуждения дела Иоанна. Со своей стороны Иоанн ответил пламенной проповедью, которая начиналась такими словами: «Опять беснуется Иродиада! Опять она пляшет! Опять требует главы Иоанна на блюде!..»[536] Двор прекратил сношения с патриархом. Некоторые из епископов, находившиеся раньше в общении с Иоанном, стали, под воздействием двора, на сторону его врагов. В праздник Рождества Христова император не сделал обычного выхода в Софийский храм и заявил Иоанну, что не будет иметь с ним общения, пока тот не оправдается перед собором в выставленных против него обвинениях. Собор состоялся, и мы имеем его акты.[537] Иоанн его игнорировал. По совету отсутствовавшего Феофила епископы заявили, что так как Иоанн был низложен решением Собора, то, на основании 4 и 12 положений Антиохийского собора 341 года, он не имел права вернуться на свою кафедру иначе, как после нового