В апреле месяце 407 года столицу постигло землетрясение, причинившее страшные бедствия не только на суше, но и на море. Это несчастье широко огласилось в христианском мире.[582] Отношения к Западной империи были весьма обострены в эту пору в связи с делом Иоанна Златоуста и тяжкой обидой, нанесенной послам папы. Вражда со Стилихоном, руководившим политикой западного двора, еще более обострилась: он был объявлен врагом государства (hostis publicus), и это было сделано на основании решения, принятого на заседании сената.[583] Со своей стороны Стилихон закрыл для кораблей с Востока итальянские порты. Дело грозило дойти до междоусобной войны. Стилихон надеялся опереться на помощь Алариха, с которым вступил в более тесные сношения еще после первого его похода в Италию. Но тяжкие внешние беды, постигшие Западную империю, задержали приготовления Стилихона, и вмешательство Запада в дела Востока не состоялось. Политику восточного двора направлял в ту пору Анфимий, занимавший пост префекта претория Востока и пользовавшийся полным доверием императора.

Аркадий умер 1 мая 408 года на тридцать первом году жизни.[584] О предсмертных распоряжениях Аркадия Прокопий рассказывает так. — Когда слабый умом и телом Аркадий стал чувствовать приближение смерти, его смущала мысль о судьбе сына Феодосия, малолетнего соправителя и будущего преемника, которому шел 8-й год. Он боялся назначить кого-либо соправителем, опасаясь, что в таком случае, кого бы он ни выбрал, сын его будет совершенно устранен от наследования. Поэтому в своем завещании Аркадий написал одно лишь имя своего сына как законного наследника и преемника верховной власти. Никого из родных Аркадия не было в Константинополе, его жена была в гробе с 404 года; на помощь брата он не мог рассчитывать, тем более что в связи с делом Иоанна Златоуста отношения между обоими дворами были весьма натянуты и даже враждебны. Аркадий опасался, что сильные люди из придворной знати воспользуются малолетством императора, выступят претендентами на власть и положат конец династии Феодосия. Тревожили его также опасения насчет всегда враждебных империи персов. И вот он, «человек вообще не мудрый, по совету ли более умных, или по чьему-то внушению», назначил в своем завещании царя Персии Иездигерда опекуном Феодосия и включил в текст завещания усердную просьбу о том, чтобы Иездигерд обеспечил престол Феодосия. Получив завещание Аркадия, Иездигерд отнесся к его просьбе самым сочувственным образом. Он гарантировал империи мир на восточной границе и обратился с письмом к сенату, грозя войной, если случится какое-либо посягательство на трон Феодосия.[585]

Продолжатель Прокопия, Агафий, воспроизводит это свидетельство, но относится к нему с недоверием.[586] Феофан в своей хронике добавляет к сообщению Прокопия сведение, что Йездигерд прислал в Константинополь своего доверенного человека, Антиоха, с письмом к сенату такого содержания: «Так как Аркадий скончался и поставил меня опекуном (κουράτορα) своего сына, то я послал человека, который будет моим заместителем в этом деле. Итак, пусть никто не дерзнет злоумышлять на отрока, чтобы я не начал непримиримой войны против римлян». Антиох поселился во дворце и был неотступно при Феодосии до самой своей смерти.[587] Это свидетельство воспроизвел Никифор Каллист,[588] а Кедрин прибавил сообщение, что Аркадий послал Иездигерду тысячу фунтов золота.[589]

Еще со времени Тильмона все это сообщение вызывает недоверие историков Византии.[590] Вряд ли, однако, есть основания считать его вымыслом.[591] При Аркадии отношения империи к Персии были упрочены неоднократными посольствами. Одно из них исправлял тот самый Анфимий, который был затем в течение нескольких лет регентом в малолетство Феодосия.[592] Епископ города Мартирополя в Месопотамии Маруфа несколько раз посещал двор Иездигерда и пользовался его вниманием в своих ходатайствах за христиан в Персии.[593] Нет ничего невероятного и в сообщении Кедрина о тысяче фунтов золота, посланных Аркадием, так как, помимо обычных подарков, которыми обменивались дворы во время посольств, империя давно платила деньги персам за охрану кавказских проходов от вторжения варваров с севера. Так как Прокопий ничего не знает об Антиохе в роли воспитателя Феодосия, то, очевидно, Феофан заимствовал свое сведение не из Прокопия, а из какого-то общего источника. Не лишено значения и то, что Феофан употребил греческое слово κουράτωρ в смысле опекун.[594] В дипломатических сношениях с персами в ту пору, по всей вероятности, оставался еще в употреблении латинский язык по старой традиции прежнего времени, и можно думать, что Феофан в своем источнике нашел этот термин. О том, что Антиох состоял при Феодосии, знает и Малала, который, впрочем, смешал этого Антиоха с другим евнухом того же имени.[595] Вероятность обращения Аркадия к персидскому царю с просьбой об опеке малолетнего преемника подтверждается и тем, что сто лет спустя с подобной просьбой обращался к Юстину персидский царь.

НАЧАЛО РАЗЛОЖЕНИЯ ЗАПАДНОЙ РИМСКОЙ ИМПЕРИИ

В год смерти Аркадия Западная Римская империя пережила страшный кризис, который оказался началом конца ее существования. До этого времени бразды правления при Гонории держал Стилихон. Свое влияние на слабого императора он старался поддержать и тем способом, о котором мечтал когда-то Руфин на Востоке. Он выдал в 398 году за Гонория свою старшую дочь Марию. Подавляя силой своего авторитета слабого императора и пользуясь правом опекуна в направлении государственных дел, Стилихон следовал политике Феодосия, «друга готов», и расширял ее также на варваров других национальностей, помимо готов. Он имел личные сношения с царями разных варварских народов, как германцев, так и гуннов, кочевавших в придунайских равнинах. Как магистр обоих разрядов армии, т. е. пехоты и конницы, единый главнокомандующий всех сил Западной империи, он привлек в свое окружение огромное число варваров в качестве личной дружины. С Аларихом он вступил в сношения во время его грабительского похода в Фессалию и Ахайю. Два раза Стилихон, являвшийся как бы для войны с Аларихом, выпускал его, не открывая военных действий. Историки, близкие по времени к тем событиям, сохранили толкование поступков Стилихона в том смысле, что он желал при помощи Алариха присоединить к Западной империи всю префектуру Иллирика, не довольствуясь Далмацией и Паннонией.

Аларих закончил свой поход на юг тем, что водворился со своими готам на новом месте, которое доселе не страдало от варварских нашествий, в Эпире, в области феспротов, молоссов и приморского города Эпидамна, который назывался теперь Диррахием.[596] Его грабежи и разбои не