А, вот то, что он ищет. В дальнем углу лежат доспехи и оружие. Начищены, смазаны, будто вчера их кто-то подготовил. Как и все в этой сокровищнице – никому не нужное, не тускнеющее богатство. Он пытался его потратить – заплатить налоги. Ему отказали! Соловей сказал: «У вас регистрация в Нави, здесь собственности нет».

Кощей вытащил находки наверх и грудой свалил возле трона.

Осталось последнее – навестить конюшню. Там на цепях прикован какой-то бешеный конь. Предполагалось, что неплохо бы уметь на нем ездить, но Кощей не умел.

Он шел в конюшню и смеялся до слез. Просил веселья? Получи.

Тоха и Бастет

Глюк не умел выражать свои мысли словесно. Где-то в своем воображении он вел прекрасные диалоги с друзьями, но в жизни не мог заставить себя произнести нечто подобное. Так повелось еще со школы. В суть проблемы вникать никто не хотел, потому, выходя к доске, он только невнятно мычал и ничего ответить не мог, несмотря на фотографическую память, о которой никто, конечно, не догадывался. Даже он сам: Тоха думал, что все люди такие. Он еле-еле закончил школу, поступил в ПТУ, выучился на сварщика. В это время сленг, стиль одежды и выражение лица как защитная оболочка отпугивали от него людей, не приходилось напрягаться, чтобы понравиться. Между тем он любил книги: мог процитировать без запинки Шекспира, Достоевского. Любил слушать культурные беседы, хотя участвовать в них не мог. Видимо, вселенная услышала его переживания и послала подругу, которая не обращала совершенно никакого внимания на его манеру речи, и кару небесную – несносную кошачью леди. Бастет раскусила его довольно быстро: и про память, и про затруднения с общением. Она язвила, но проявляла крайнее терпение, и ледяное спокойствие свалившейся на голову кошки понемногу давало свои плоды. Вот с ней-то он сейчас и упражнялся в нормальной речи.

– О чем думаешь? – поинтересовалась кошка.

Они сидели на крыльце, поджидая Казимира, приглядывали за пленником, сменив лешего на посту, и осознавали происходящее. Бастет никогда в жизни никому не признается, но она растеряна. Смерть и возвращение Бальтазара совершенно выбили ее из колеи. Силы, что играют с ними всеми, настолько опасны и неизведанны, что кажется, будто каждая твоя шерстинка не принадлежит тебе – она чья-то собственность. И ты сам не волен выбирать путь.

– Я думаю… – Тоха запнулся, подбирая слова. – Кто позаботится о моем друге, если мы погибнем?

– Дай ему уже имя, сколько можно его словами разными обозначать? То монстр, то ногохват, то друг. Всю жизнь с ним прожил. Стыдно.

– Да, ты права. Если вернемся – назову как-нибудь.

Тоха вспомнил тот вечер, когда, вернувшись домой, обнаружил в квартире свою старую кровать, на которой сидел Каз и скармливал монстру хлеб с изюмом. В груди защемило от невыразимой благодарности. Мастер молча встал и ушел, оставив на кровати остатки хлеба, а он всю ночь пролежал на полу, поглаживая щупальца, глядя в глаза, что от истощения потеряли зрачки, и радовался. Радовался, как когда-то в детстве, если предки, вдруг расщедрившись, покупали ему шоколадку или новые фломастеры. Он обещал монстру, что они больше не расстанутся, и очень надеялся сдержать обещание.

– А ты о чем думаешь? – спросил он кошку.

– Я тоже надеюсь не умереть, – уклончиво ответила Баст, и Тоха по тону понял, что подробностей не будет.

Наблюдатели-голуби докладывали, что до появления богатырей с армией осталось совсем немного времени. О том, что они могут не пережить битву, ни Глюк, ни Бастет не говорили ни с кем. Это витало в воздухе.

Ядвига

Пришлось подмешать Изумруду сонного зелья – он слишком волновался и метался по избе, не давая сосредоточиться. Ядвига Лукерьевна окинула взглядом жилье, служившее ей верой и правдой полтысячи лет. Сколько видели эти стены, не перечесть.

Никто не звал ее на битву, видимо, пенсионерка не рассматривалась как военная единица, да оно и понятно, вряд ли она может навредить врагу. Но у нее был план и дар, что она еще не отдала. Девочке нужна помощь, даже такой опасной, как воительница. Кто-то должен удержать ее на краю, и старая Яга полагала себя таким якорем.

Какая жуткая утрата, какая мрачная история с выбором без выбора. Ядвига вспоминала свои годы работы: калейдоскоп событий, герои, души, дары. Она прожила довольно спокойную жизнь и не предполагала, что на закате дней столкнется с таким врагом. Верхушка корпорации так издевается над работниками, ломая под свои неведомые нужды, будто на них не найдется управа, но они просчитались. Она, Ядвига, может сломать им всю игру и намерена это сделать.

Сундук с сокровищами и артефактами заперт, она передаст его по наследству, хоть так и не принято. Сейчас нет правил, привычный уклад рушится, но далеко не все сказочные персонажи это поняли, многие живут из века в век, как заведено в их историях, и протоптанная дорожка давно стала колесом для хомяка.

Знакомство с юной преемницей перевернуло ее жизнь. Со своей стороны, она правильно поступила, когда отправила Антона к Янине. Они стали хорошими друзьями, что полезно – девочке нужны доверенные люди, а он к тому же практически бессмертный. Долгие беседы с Ворлианом привели к одному выводу: космическая аномалия будет жить, пока есть запасные части для замены. А уж сколько голубей на этой планете в двух мирах!

Ядвига снова посмотрела на кота. Перед битвой надо будет отдать его в Академию, чтоб присмотрели в порядке исключения. Нельзя допустить гибель любимца. У него нет способностей, а ведь даже обученный Бальтазар пал от рук врага.

Старушка перепроверила список необходимых дел – все выполнено. Остается ждать.

Казимир

В квартире непривычно тихо. Кошка не читает нравоучений, подмастерье не огрызается на нее и не ведет пространных бесед с подкроватным монстром, не жужжит пылесос, собирая шерсть с дорогих ковров. Только аквариум с питомицей тихонько шумит. Тоха и Бастет в Лукоморье, помогают Янине чем могут. А он здесь, поедает души грешников, накапливает мощь. Завтра последний рывок, и он готов. Физически, но не морально. Он никогда не предполагал, даже мысли не допускал о возможной встрече с сородичами: изгой – навеки изгой. Сложно будучи бесом верить в какую-то судьбу, но иначе не объяснить. Он столкнется со своим народом, да еще на противоположной от них стороне, защищая второй дом.

Сегодняшняя ночь не подходит для барливайна, Казимир достал напиток в разы крепче. Во всей квартире темнота, но на кухне благодаря уличному освещению полумрак, как он любит. Смотреть ночью на муравейник под ногами, огни реклам, машин – и размышлять. Город никогда не спит – умиротворяющее зрелище непрекращающейся жизни, а нутро согревает «Лагавулин» лимитированной серии. Достать его было сложно, но для ценителя нет преград, а в мире людей деньги решают все. Бес поднес стакан к губам и медленно отпил. Торопиться сейчас некуда, да и гостья еще не покинула дом.

Тихий шелест за спиной. Ему не нужно оборачиваться, чтобы знать, как она выглядит. Ялия склонна к некоторому пафосу и демонстративности. Сейчас она завернута в тонкую простыню, едва придерживает руками ткань, чтобы не упала. Это, должно быть, красиво, но последнее время ему плевать, кто и как позирует. Она встала рядом. В обычном состоянии разница в росте была приемлемой: провидица – женщина высокая. Сейчас же она казалась миниатюрной. Казимир мысленно порадовался почти четырехметровым потолкам – он сильно вырос и прибавит еще.