давать советы, поэтому я продолжила в том же духе. Жалко бедолаг, над ними до меня ещё поиздевались. Оставлю им оставшиеся волосы и прочее. К самой страшной мумии, той, что с жутким лицом, я подошла в последнюю очередь и ещё относительно долго выбирала на ней участок, чтобы отрезать немного ткани и при этом меньше смотреть на само тело. Не получилось, всё равно пришлось лицезреть торчащую кость.

Неферпсут приняла у меня ворох разномастных лоскутков и, собственноручно бросив их в чан, подожгла свечой его содержимое. Огонь как бы с неохотой принялся лизать экзотическое «угощение», в воздух поднялся первый робкий дымок.

Надеюсь, от меня больше ничего не потребуется.

Вопреки ожиданиям жрица меня не отпустила. Нараспев что-то говоря по-древнеегипетски, она взяла обеими руками своё колдовское варево и начала обходить лежавших на полу мертвецов.

Вот ты какая, некромантия… Лучше бы мы с котиками играли!

Горьковатый дым из чана стал уверенно расти. Причудливо разветвляясь и извиваясь, он поднимался выше и с неестественной стремительностью охватывал пространство. Не прошло и минуты, как я не выдержала дымовой атаки и подошла к окну. Не задыхаться же из-за прихоти возомнившей себя богиней особы. Отдёрнула штору и, ахнув, отскочила, как газель, заметившая в воде крокодила: по стеклу шла золотистая рябь.

На полу непонятно откуда собирались золотые песчинки. Я старалась не наступать на них, но скоро их стало так много, что не вляпаться было просто невозможно. Тёплые, вроде безобидные, и на том спасибо.

Как я ошибалась!

Неферпсут что-то громко выкрикнула, и песчинки, дружно собравшись в несколько десятков кучек, приняли вид саранчи. В следующее мгновение многочисленные золотые насекомые жадно набросились на мумии. Они их пожирали, честное слово, пожирали!!!

Как кисейная барышня, я опустилась на скамеечку перед пианино и закрыла лицо руками. Уши бы ещё прикрыть, невозможно слушать хруст поедаемых тел!

Судя по звукам, наколдованная саранча управилась всего за пару минут. Я посмотрела сквозь щёлочку между пальцами и увидела, что абсолютно спокойная Неферпсут стоит на месте, где раньше лежали мумии, и подставляет руки нежно обвивающим её тело золотистым потокам. Глаза жрицы засияли словно фары.

Я выполнила свою часть ритуала, я могу уходить?..

Стремительный поток энергии ослепил меня. В ту же секунду меня высоко подбросило в воздух.

Не упала. Кажется. Вообще перестала что-то чувствовать, кроме обжигающей боли.

Услышала свой крик. Он почти сразу оборвался.

Не могла дышать.

Долго. Очень долго.

А я была в сознании. Или просто так думала. Но раз думала, значит, оставалась живой.

Прошла целая вечность, прежде чем я ощутила под собой жёсткую поверхность. Услышала чьи-то шаги, голоса, доносящиеся как сквозь плотный слой ваты. Ни слова не поняла. Даже язык не смогла разобрать.

Прикосновения, переросшие в отцовские объятия.

Меня взял на руки мужчина.

Моя голова склонилась к его плечу.

Бен, это ты? Бен?..

Я слышала музыку.

Пела скрипка. Грустно. Тревожно. Словно жаловалась на жестокую судьбу.

Окончательно проснувшись, я не спешила вылезать из мягкой постели. Просто лежала с закрытыми глазами и слушала игру на таком родном для меня инструменте.

Музыка стихла. К моему огорчению, слишком быстро.

Ну и ладно. Уже надо вставать, нечего валяться.

Приподнявшись, я огляделась. Скорее всего, это была мужская спальня, потому что дамских штучек вроде аксессуаров и корзинок с рукоделием не наблюдалось. К тому же на картине, висящей напротив кровати, было изображено сражение с конями и пушками, что леди явно не по вкусу.

Снова заиграла музыка. Другая мелодия, ещё более жалостливая. Я скинула тёплое одеяло и, с удовлетворением отметив, что с меня не сняли платье, ступила на ковёр. Сандалии стояли рядом, но я прошла мимо. Уж лучше ходить босиком, чем грохнуться в обуви, которая велика на пару размеров.

Я встала в проёме между спальней и смежной комнатой и замерла на месте.

Таинственным скрипачом оказался не кто иной, как Оз. Заметив моё приближение, он воспроизвёл ещё несколько нот и отложил скрипку.

Блин, ну как так можно! Стоило найти утешение в музыке, а тут такая засада!

– Что ты играл? – задала я первый пришедший в голову приличный вопрос. – Я не узнаю произведение.

Оз положил инструмент на софу и пошёл мне навстречу.

– Не узнаёшь? – произнёс он, понизив голос. – Наверное, это потому, что я раньше при тебе не играл. Вообще, редко кто слышит мою музыку.

Сам пишет музыку… если не врёт, конечно. За это можно было бы многое простить, но его вина слишком тяжела.

– Не люблю грустные вещи, – резко сказала я, лишь бы покончить с его самолюбованием.

– Я тоже. Но что делать, если душу гложет тоска?

Он схватил меня за плечи и наклонился так, что наши лбы соприкоснулись.

– Ты меня вдохновляешь на нечто большее, чем унылое нытьё. Я хочу положить твою страстную натуру на ноты…

В его дыхании безошибочно угадывался горький запах лауданума.

– Оз! – протестующее воскликнула я, и в следующий момент он прижал меня спиной к стене. – О…

Его губы накрыли мои, задушив крик. Сильные пальцы до боли сжали мои запястья.

Нет, нет! Я откушу ему язык, если… Что такое, он больше не пытается меня поцеловать? Ага, он просто сменил тактику! С губ перешёл на шею… О-о-ох… Наверное, это моя эрогенная зона, аж ноги подкашиваются… Как приятно… Как стыдно и страшно!

Я тихонько стонала, пытаясь произнести хоть одно внятное слово.

– Отпусти… пожалуйста…

Да что ж я растаяла, никакого «пожалуйста» этот подлец не заслуживает! Его убить надо за то, что он собирается со мной сделать!!!

Настойчивые ласки неожиданно прекратились.

– Испугалась? – неожиданно человечным тоном спросил Оз, взглянув мне в глаза.

– Ну и шутки у тебя.

– Никаких шуток. Я думал, тебе понравится.

– Я не мазохистка, чтобы пищать от восторга, когда насилуют.

– Прости, маленькая моя.

Э? Это что ещё за приступ любви ко мне? Ещё недавно говорил, что я не леди, а теперь готов расцеловать от макушки до пяток. Похоже, опиумная настойка неплохо так приукрасила меня в его воображении.

– Оз, ты не в себе.

– Почему же?

– Почему? Ты же меня ненавидишь. Ты только что оскорблял меня и потом пытался задобрить пирожными. А сейчас что творишь? Да ты подлизываешься, причём неумело! Знать бы зачем.

Оз положил руку мне на талию, но я вывернулась и, как обиженная кошка, забилась в угол софы, поджав ноги. Аж потряхивало после его «ухаживаний». Пусть только попробует подойти, я его скрипкой шандарахну. Хотя жалко, инструмент, видно, дорогой.

– Варя, мне ничего от тебя не нужно.

О, меня уже по