– Хочу.

Мы пошли. Все было очень непросто – так же, как и теперь. Откуда она взялась в тот вечер? И где была до того? И почему же ее купе, как припомню теперь, было совсем пустым, тихим? Она ехала одна? В это трудно поверить. Но это было так. И совершенно иначе предстала мне вдруг бытовая драма вещей. Чемодан, чье нутро она видела, а не только знала; футляр от скрипки, не способный скрыть – от нее – логарифмы вырезов в деке и улитку грифа. Гроб готовальни на столе, оказавшейся – врасплох для меня, ведь я видел как все, – коробкой с пышным, дорогим зефиром… Она упала на полку ничком и сказала, что можно проверить, все ли ей видно насквозь. И стала медленно, сонно считать то, что тоже медленно, сонно плыло мимо нас в синих сумерках за окном: поезд, хотя и скорый, шел не спеша. Я сверял скрупулезно приметы, глядел в окно. Я, конечно, забыл про зеркало позади, на двери; про блестящие трубки ручек и полок – королевство кривых зеркал; про пляску теней в этой плюшевой спальне-обскуре. Я был убежден. Я сказал, что хочу быть писателем. Она рассмеялась – тихо и страстно – и притянула меня к себе. Обняла, и я обнял ее – верней, ее руку и так и уснул, чтобы, проснувшись, уже никогда (это не стон, а факт) и нигде больше ее не встретить.

Судьбу нельзя предсказать. Она не есть лабиринт (но и не скучная Парка!). Хитросплетения лишь предлог, чтобы не дать нам до срока (время – ее хозяин) понять цель ее игр. Да, мы бессильны пред ней, обманщицей и актеркой, которую любишь тем больше. Сны приближают нас к истине, случай дает намек. Однако главное скрыто. Это как вязь латыни в истории Гельмольта, в этой моей истории, в истории всех людей. Что ж, мы вправе вернуть билет: жития под рукой. Но можем и досмотреть до конца. И увидеть вновь что-то далекое и словно родное в лице круглой коренастой женщины, моей ровесницы, кивнувшей мне походя, третьего дня, на углу. Она ушла прочь, таща за веревку санки с сыном, и их кривые полозья вдруг взвизгнули на проталине, где уже проступил из-под снега мокрый асфальт. Я знаю, что ее зовут Лина. И что она чуть-чуть старше меня. Имя другой мне неизвестно совсем. Она исчезла из Городка, и я слыхал стороной, что она стала сестрой милосердия в Афганистане. Третью я не пытался найти. Я знаю повадки судьбы. Я не хочу открытых некстати тайн. Сказки – лишь отзвук наших в меру запутанных грез, и они ничуть мне не интересны. Я жду иного. Когда-нибудь – вот то, что я привык говорить себе, отправляясь в постель. Когда-нибудь. Но я не знаю, о чем я. О короне и яде? О плахе и первой любви? Или же просто о куле конфет к Рождеству? Не знаю.

Но что, как не это, движет мои часы?

Рекомендуем книги по теме

Страх

Олег Постнов

Волшебный хор

Евгений Кремчуков

Тёмная Лида: Повести и рассказы

Владимир Лидский

Бархатная кибитка

Павел Пепперштейн

Сноски

1

Считаю своим долгом выразить благодарность за помощь в работе над повестью кандидату юридических наук, полковнику юстиции А. К. Аверченко. Памяти моего друга, одноклассника и юриста А. Б. Петренко, скоропостижно скончавшегося в 2011 году и также принимавшего непосредственное участие в формировании правовой стороны сюжета, я посвящаю эту повесть. – Автор.

2

Слово cop (амер. англ.) происходит от copper – медь.

3

Джордж Ромеро (George Andrew Romero, 1940) – американский режиссер, автор трилогии об оживших покойниках: «Ночь живых мертвецов» («Night of the Living Dead», 1968), «Рассвет мертвецов» («Dawn of the Dead», 1979; в русском кинопрокате – «Зомби»), «День мертвецов» («Day of the Dead», 1985) и др. Дарио Ардженто (Dario Argento, 1940) – итальянский режиссер, мастер фильмов в жанре хоррор; «Синдром Стендаля» («La Sindrome di Stendhal», 1996) демонстрирует специфическое восприятие произведений живописи, приводящее в итоге к расщеплению личности главной героини. Йорг Буттгерайт (Jorg Buttgereit, 1963) – немецкий режиссер; самые знаменитые фильмы – «Некромантик» («Nekromantik», 1989) и «Некромантик 2» («Nekromantik 2», 1991). К числу менее известных относится фильм «Шрамм» («Schramm», 1993).

4

Девушка (болг.).

5

Е. Кульман (1808–1825), рано умершая писательница. Ее сказки не сохранились, за исключением названий, которые и послужили основой приводимых в рассказе. См. о ней: Русские люди. – СПб.; М., 1866. – Т. 1.

6

Чтобы не создавать лишних сложностей, мы оставляем без внимания случай с софистом, сказавшим, что все софисты – лжецы.

7

Он знает четыре: buenos dias (доброе утро), которым он меня встретил, и buenas noсhes (доброй ночи), которым собирается проводить, когда я покину его.

8

Еще в XVII столетии сочинения того же Рабле зачитывались во всеуслышанье с кафедры в ходе праздничного застолья.

9

К таковым следует отнести фразу об «ипостазировании» Orbis Tertius Гумбольдтом (сам он предостерегал от подобного истолкования своей теории), а также ссылку на публичное чтение Рабле, совершенно невозможное позднее XVI столетия.

10

См. его весьма остроумный трактат «Life, Literature, and the Implied author» (Stuttgart, 1980), в котором он убедительно обосновывает идею о том, что каждое литературное произведение может принадлежать лишь определенному автору, являясь выражением его миропонимания.