Похоже, мертв, подумал Номун. Мысль была приятной, и он прислонился спиной к темному сейчас тороиду, собираясь с силами.

Он вспомнил мнемошок. Как все-таки хорошо, когда мозг полон таких мыслей, а не этой ноющей пустотой. Но сейчас у него была хотя бы одна, даже если она и не его собственная. Впрочем, очевидно одно: мать называла своего ребенка именем «Номун». Он задумался – а нет ли вероятности того, что мнемобиот принадлежал ему или кому-то другому, кто претендовал на это имя. Он засмеялся. Абсурд. Зачем владельцу мнемобиота добровольно подвергать себя опасностям кристаллических джунглей, да еще не менее смертоносным козням своих клонов?

Он взглянул вверх и вдруг понял, что давно не видит Кровавую Луну. Что там говорил Синий Номун? Ночи на Угле коротки. Номун с трудом поднялся на ноги. Сколько времени осталось? Он вспомнил меха-убийцу, и по его спине пробежала дрожь.

Зашевелился и застонал Нефрит Номун. Номун почувствовал разочарование. Он поискал орудие Нефрит Номуна, подобрал его и посмотрел вниз, на темное лицо. Он высоко поднял обломок.

– Нет, не делай это, – проговорил Молодой Номун. Он стоял неподалеку, у соседнего тороида, прислонившись к нему, как в изнеможении.

– Он хотел меня убить, – сказал Номун, впрочем, без особого гнева в голосе. Он выронил кристалл. – Почему ты жалеешь его? Он убьет тебя, не задумываясь; он убьет любого из нас.

– Это так. Но он – часть меня. Или я – часть его. – Молодой Номун неуверенно рассмеялся. – Ты поможешь мне его нести?

– Ты ненормальный. У человека с грузом не нет шансов, чтобы добраться до пляжа, если верить киборгу. Оставь его; возможно, он очнется и спасется сам, хотя я надеюсь, что нет. – Номун отвернулся и припустил рысцой через темные кристаллические заросли. Пока он бежал, перед его мысленным взором стояло лицо Молодого Номуна. Такое юное. Внезапно он ощутил себя древним стариком. Насколько я стар? спросил он сам себя.

Наверху, на спинном гребне, идти стало полегче, а вскоре поверхность пошла под уклон. Номун глянул вверх: неужели небо сделалось посветлее? Он побежал быстрее, иногда натыкаясь в полутьме на кристаллы. Ничего ужасного не происходило, и он решил, что синаптический шторм временно успокоил кристаллический организм.

НОМУН БЫЛ ПЕРВЫМ ПРИБЫВШИМ. Узкий полумесяц поблескивающего, словно отшлифованного, песка прилегал к хребту темного кристалла, который протянулся змеящейся грядой между терминальным узлом и следующим узлом; на этом пляже стояла надувная оранжевая палатка.

Он остановился, глубоко дыша. Сердце у него колотилось, но уже помедленней. У меня еще остались силы, подумал он.

Внутри палатки он обнаружил десять раскладных кроватей, а также аккуратно уложенные канистры с водой и саморазогревающиеся пакеты с едой. Он помедлил мгновение, опасаясь яда; затем открыл канистру и напился. Если бы их похититель хотел, чтобы они умерли сразу, мех мог бы убить их всех.

Прибыли остальные. Лицо Синего Номуна ничего не выражало, глаза Помпы Номуна были мечтательными, Шрам Номун скалил зубы в безрадостной усмешке, у Фальш Номуна тряслись руки. Один за другим они заходили в палатку, и Номун ощутил на себе накал их ненависти, хотя никто не произнес ни слова. Номун подошел ко входу в палатку и стал следить за кромкой джунглей.

Незадолго до восхода солнца появился Нефрит Номун.

Нефрит Номун прошел мимо Номуна, но Номун положил ладонь на его руку.

– Где он?

Нефрит Номун взглянул на Номуна, и его ноздри раздулись. Он ударил Номуна со змеиной быстротой, но Номун оказался проворнее и перехватил его руку. Его тело двигалось без раздумий, играючи, четко, выкручивая руку Нефрит Номуна, заставив того опуститься на колени. Номун надавил еще сильнее, и Нефрит Номун уткнулся лицом в песок. Номун уперся ногой в шею Нефрит Номуна, слегка переместил свой вес, так что хрустнули позвонки, и Нефрит Номун охнул. Номун ощутил неудержимый восторг и рассмеялся. Навык, который он использовал сейчас, был правильным, истинным, был такой же частью его самого, как и его имя.

– Где он? – Повторил вопрос Номун.

– Кто? – Нефрит Номун выплюнул песок, изогнулся, но не смог освободиться от Номуновой хватки.

– Один парень. Тот, кто убедил меня не убивать тебя в джунглях. – Номун снова рассмеялся. – Он был прав: отложенное удовольствие – это удвоенное удовольствие.

– А-а…, желторотый.

Номун надавил ногой, еще чуть посильней, и это ощущение показалось восхитительно знакомым. Кость, ноющая от напряжения, на грани излома; сколько раз он чувствовал этот сладкий зловещий трепет? Мысль встревожила его, но лишь холодно-отстраненно, не затрагивая радости момента.

– Подожди, – прошептал Нефрит Номун. – У меня есть информация; если я умру, то и ты тоже можешь умереть.

Звук с кромки джунглей привлек внимание Номуна. Там стоял, покачиваясь, Молодой Номун, с залитым кровью лицом и отсутствующим взглядом. За его спиной Номун заметил пробивающееся сквозь кристалл пятно тускло-красного света. Мертвый Номун, подумал Номун. Он отпустил Нефрит Номуна, и катнул его в сторону ударом ноги по ребрам. Нефрит Номун свернулся в клубок, обхватив руками живот и давясь рвотой.

Номун кинулся в джунгли и добрался до Молодого Номуна как раз в тот момент, когда в поле зрения появился мех-убийца. Он закинул руку Молодого Номуна себе на плечи и дотащил его до безопасного места на песке.

Мех-убийца заговорил повелительно, голосом настолько громким, что Номун поморщился.

– Имейте в виду. Вам разрешается отдыхать здесь до наступления темноты, пользуясь предоставленными удобствами. Вам запрещено покидать пляж до наступления темноты. Когда солнце зайдет, вы должны перейти на следующий узел. По прежнему действуют ранее озвученные правила.

Номун посмотрел на грудь Мертвого Номуна: там теперь свисал третий пакет, отягощенный прекрасной головой Красавчика Номуна.

НОМУН ПОМОГ МОЛОДОМУ НОМУНУ зайти в палатку и уложил его на одну из коек. Он достал салфетку из одного из пакетов с едой и начал вытирать кровь со лба Молодого Номуна. Остальные следили за ним.

– Эй, нянька, – произнес Шрам Номун. – Подойди ко мне, обслужи.

Его рот был набит едой, здоровый глаз блестел. Он тронул себя за промежность и заржал.

Нефрит Номун рухнул на свою койку, но нашел силы фыркнуть с усталым презрением:

– Не обольщайся, клон. Старик еще силен. Он носит свои морщины для театрального эффекта. Я готов поспорить на все что у меня есть, что он тебя прожует и выплюнет. И даже не вспотеет.

Шрам Номун ответил с презрением:

– Тебя? Может