чертовщина, ему было понятно и без дополнительных разъяснений.

Макс остановился на поросшей дикой травой, растрескавшейся и вздыбившиеся асфальтовой дорожке, ведущей от склада к цеху и прислушался.

Неотступное, неослабевающее ощущение, что за ним постоянно кто-то следит усилилось до предела. Он знал, что в незнакомых диких местах это нормально, – так мозг держит организм в тонусе, дабы не стать легкой добычей.

Он почувствовал как дрожат ноги и страх, парализуя волю, крадется по копчику. За массивной трансформаторной будкой, на крыше которой росли пышные кусты, что-то негромко треснуло и он сильно вздрогнул.

Больше всего сейчас ему хотелось опрометью кинуться домой, залезть под одеяло и уснуть, чтобы утром, вскочив, рассказать брату, какой страшный сон ему приснился. Он был даже готов стерпеть неминуемую издевательскую усмешку – лишь бы на самом деле все происходящее оказалось сном.

– Эй! – несмело позвал он и подождал несколько секунд. – Эй, – повторил Макс и голос его предательски дрогнул. Он едва не расплакался, комок застрял в горле. – Пожалуйста, не пугай меня… – шепот вырывался из его рта и повис в звенящей тишине.

Взгляд его остановился на огромной надписи на стене цеха – серыми печатными буквами, облезлыми от старости и дождей там было выведено: «КТО ТЫ, ЧЕЛОВЕК?».

Позабыв о своих страхах, Макс зачарованно смотрел на надпись, пытаясь понять, что же именно они хотели спросить. Машинально он ощупал себя, потом ущипнул за бедро и – скорчив от боли гримасу, неожиданно громко даже для самого себя сказал:

– Да! Да! Я еще человек! Точно!

– Вот и хорошо, – произнес молодой и твердый голос позади него.

Макс резко обернулся. Письмо отца, которое он продолжал держать в руках, выскользнуло и, кувыркнувшись пару раз в воздухе, опустилось в полутора метрах аккурат в черное мазутное пятно.

Макс поднял глаза. Значит, шестое чувство все же его не обманывало – все это время за ним действительно следили – и делал это высокий, но очень худой мужчина, вернее, даже старик, судя по грязным космам волос и глубоким морщинам на лбу. Старик стоял метрах в шести- семи. Вероятно, все это время он скрывался за трансформаторной будкой, а может быть, и в ней. Одет он был в длинный черный плащ без рукавов и черные штаны. Худые тонкие руки, однако жилистые и очень загорелые, он скрестил на груди.

На его груди виднелась татуировка, начала которой Макс разглядеть не смог, зато конец ее в виде головы змеи – обвивал шею старика.

– Вы… – пролепетал Макс, – вы…

Старик засмеялся суховатым лающим смехом, потом резко затих.

– Я. Да, я видел как ты пришел, если ты об этом. – Он кивнул на бумажку. – Батя предупреждает тебя, верно?

Макс отступил на шаг назад. В кармане снова пискнул телефон и тут ему пришла мысль, что возможно, самым правильном шагом сейчас – будет схватить ноги в руки, выскочить в цех, убежать от старика и вызвать полицию. А потом ответить друзьям и согласиться на все их предложения – и не важно, что они там делают.

Словно угадав его мысли, старик покачал головой.

– Полиция тебе не поможет. Твой отец должен был предупредить. Он не глупый человек.

Уже готовый сорваться, Макс замер на месте.

– Да… – сказал Макс. – Да, он, кажется…

Старик кивнул.

– Я видел его. Видел, как он… приходил сюда не так давно.

– И вы не помогли ему? – вырвалось у Макса.

Глаза старика сверкнули.

– Помог ему? Помог… – лицо его посерело, стало еще более черствым и неприятным. – Он вдруг повернулся спиной, опустил руки и черный плащ соскочил с его обнаженного торса. – Смотри!

Макс уставился на его спину и ему стало не по себе. На теле старика были вино два глубоких отвратительных шрама, пролегающих вдоль позвоночника, словно две свежевырытые могилы.

– Вот же черт… – прошептал Макс и поспешил отвести взгляд. Смотреть на эти увечия было невыносимо. – Кто это вас… так?

– Кто? – старик проворно поднял и одел плащ. – Твой папа. Кто же еще.

Макс отшатнулся. В глазах потемнело и он почувствовал, что его сейчас вырвет.

Старик в два шага оказался рядом и поддержал мальчика за руку.

– На, глотни воды.

Макс отпил из протянутой бутылки свежей холодной выды. Ему стало немного легче, но голова продолжала кружиться.

– Что вы такое говорите? Мы… мы сюда приехали не так давно. И… и папа работает на фирме…

– На какой?

Макс задумался. Он говорил, что-то с продажами. Какой-то «снаб» или «импорт» или что-то в этом духе – но если подумать, по правде-то говоря, Макс не знал точно, чем отец занимается, ему это было не интересно. Может быть, Андрей знает, но с братом они на эту тему тоже не разговаривали.

Ему пришлось ответить старику:

– Не знаю… что-то с торговлей. Но сейчас этот ковид и папа часто работает из дома. Что-то на компе делает.

Старик кивнул, обернулся и показал длинным пальцем, на котором Макс заметил серебристое кольцо, в сторону округлого и наполовину осыпавшего здания.

– Видишь вон ту развалину?

Макс кивнул.

– Твой отец был главным в ней.

Макс вопросительно уставился на старика.

– А-а… ты хочешь спросить, чем он занимался?

Макс не хотел, точнее хотел, но теперь очень, очень боялся и задать этот вопрос и – еще больше – узнать на него ответ. Он мотнул головой и замер.

Старик развел плечи, потом снова свел их, будто у него болела спина.

– Это главная лаборатория. Он был ее начальником и вдохновителем всех экспериментов. Прости, если тебе тяжело это слышать.

Тяжело это слышать? – только и успел подумать Макс, как земля перед ним закачалась и то ли от обиды, то ли от жуткого напряжения – он вдруг разрыдался.

– А… дядя… дядя Мартын тогда… – всхлипывая, сказал Макс.

– Дядя Мартын… да никакой он не Мартын. Его жене не повезло, она тоже участвовала в экспериментах, была, как и я, подопытным кроликом, но потом… – глаза старика подернулись дымкой, потом в них полыхнул огонь – так закатный отблеск, отразившись от разбитого осколка, выдал все муки и терзания этого странного человека. – … потом нас распределили по специнтернатам для психически больных. Кому-то удалось сбежать, как мне. Кто-то до сих пор там.

– А тетя… Галя?

– Тетя Галя? – рассмеялся старик. – Ее зовут «Номер 9», а я – «Номер 14». Номер девять не выдержала испытаний и, насколько я знаю, у нее была зафиксирована клиническая и даже физическая смерть. Но… дядя Мартын, или как он себя называет, это санитар из морга. Судя по всему, он