Голова напоминала свинцовую пулю, готовую вырваться с дула пистолета и расплющиться о металлический щиток бронежилета. Легкие наполнялись запахом дождя и свежескошенной травы, что уносило меня далеко в детство и в многочисленные поездки в лес, где мы с отцом собирали веники для бани, которое он позже продавал. «Легкие деньги и к природе ближе» — любил повторять он каждую поезду. Его слова проецировались на моё положение, и подходили как центр пока неясной мозаики.

— Я буду сидеть рядом, если возникнут сложности — не стесняйся спрашивать, — Заир уводил меня за руку по каменной дорожке, к резному крыльцу, где ещё недавно я собиралась с силами разрушить его помолвку.

— А какие сложности могут возникнуть?

Он не ответил, только лукаво улыбнулся, предвкушая веселое застолье.

Дверь была открыта, и так называемые легкие деньги тут же встали мне поперек горла, голоса, что разносились по дому явно принадлежали не двум людям, а целой ораве родственников. Придержала мужчину за руку, не давая сделать ещё один шаг. Он нагнулся к моему лицу, и вопросительно изогнул бровь.

— Что не так?

— Ты ещё спрашиваешь? Там сидят не только твои родители. — Прошептала, воровато оглядываясь по сторонам. — Они решили всё семейство собрать? Об этом мы не договаривались!

Оттеснила его к входной двери, вцепившись рукой в ворот футболки, будто его это должно было устрашить.

— Да, согласен, пошло не по плану, — он виновато поднял руки, раскрывая ладони.

Шум бокалов, красноречивые тосты за молодых и веселое обсуждение русской жены выводили меня из колеи, сердце учащенно забилось, будто за секунду выросло в несколько раз и теперь упиралась в ребра. Ладошки похолодели, превращаясь в неповоротливые сосульки.

— Поднимем бокал за молодых, пусть у них будет счастливый брак и много детей.

— Да благословит Аллах твои слова, Мурад, и подарит им как минимум четверых.

Четверых? Вжала Заира в дверь приложив все усилия, на что он и не пытался сопротивляться. Уши навострились, прислушиваясь к звону бокалов и всеобщему веселью. Расстроила чужую помолвку на свою голову, а теперь как бы из своей выкрутиться?

— Ты чего так испугалась? — Заир приподнял мой подбородок теплыми пальцами, на что я тут же ударила его по руке.

— Руки не распускай! — поцедила сквозь зубы и разжала пальцы.

Ноги не могли устоять на месте, расхаживая из стороны в сторону. Мне нужно было пару минут, чтобы собраться с силами и пережить этот день.

— Заир выбрал себе тяжелый путь, русская жена как дикая овца, нужно её не только в загон загнать, но и научить праведной жизни.

Мужской голос лился из гостиной нескончаемым потоком, а эти слова резали не только гордость, но и всю женскую суть.

— Это он кого овцой назвал? Меня?! — Обратилась к Заиру с риторическим вопросом, он и ответить не успел, как я снова схватила его за ворот футболки и потащила за собой. — Жизни они меня учить собрались.

Глава 8

Как-то мне сказали, что в стрессовых ситуациях люди делятся на два типа, первый — действует, второй — прячется в свою раковину, не готовый принимать решения прямо сейчас. С возрастом я поняла, что в этой системе не хватает третьего типа людей, так называемых оленей, которые замирают на дороге, и смотрят на два ослепляющих световых пятна, их тело в этот момент обездвиживается, а жизнь сосредотачивается в секунде и её повторении, раз за разом.

— Признаться, ты заставляешь меня беспокоиться, — шепот с теплым дыханием над ухом, заставил вздрогнуть.

Повторяющаяся секунда замедлялась, возвращая меня в принятую прямолинейную реальность. Пять. «Детские голоса напоминают мне милых ангелочков» — голосила директриса школы тридцать первого августа. Десять. В двенадцать лет меня заставили выступить на праздновании первого сентября с песней. Директору школы так понравилась идея милого праздника с выступлениями, что её вовсе не волновало отсутствие у меня музыкального вкуса, подготовки и простуды, отчего голос напоминал скорее падшего ангелочка. Пятнадцать. Впервые столкнувшись со страхом сцены, я смогла его побороть на середине куплета, когда поняла, что практически никого не волновало моё выступление. Куда интересней родителям было поправлять одежду своего чада, прилизывать их волосы, осматривать чужие букеты, сопоставляя со своим и нервно поглядывать за стрелкой часов. Двадцать. Внимательно за мной следила только бабушка, уверена, моё пение ей не нравилось, но блеск в глазах, улыбка и хлопки, не щадя ладошек, говорили мне об обратном. Двадцать пять. Не думала, что столкнуть с этим ещё раз. Только теперь, все взгляды были устремлены на меня. Тридцать? Или нет? Сбилась.

— Бжиииг, это всё мои бабушки, — прошептала, нервно растянув губы.

Громкость прибавили — звон приборов о тарелки, приглушенная лирическая музыка из колонок, улыбки и речь, русская и уже знакомая мне, шипящая, согласная, немного сглатывающая окончания.

— Прошу прощения, моя невеста не привыкла к такому вниманию со стороны, — Заир прикрыл меня спиной. — Дядя Мурад, не стойте же вы! И музыку, Кемаль, сделай громче.

Неужели это все его родственники? Как такое возможно? Мой привычный мир бабушки и отца, тускнел, выглядел невероятно скудно.

— Так, так, так. Мои родственники напугали русскую воительницу?

— Звучит как плохая ролевая игра, — спряталась за его телом как за щитом, словно на бродягу надели доспехи и отправили на войну, а он умел только кулек для монеток складывать. — Это точно обязательно?

Заир кивнул, невесомо положил руку мне на спину и повел в сторону стола. Его любвеобильность к прикосновениям вызывала во мне только одно чувство — дискомфорт, который впрочем, сейчас я могла стерпеть.

Голоса были громкими, они что-то увлеченно обсуждали, а на мой вопросительный взгляд, Заир только отмахнулся, давая понять, что речь шла не о нас. Перед тем как мы разместились, мужчина поспешил немного рассказать о своих родственниках, имена запоминались мне особенно тяжело, и он повторил их, наполняя мой бокал виноградным соком.

— Может, что покрепче есть?

— Дорогая, ты же в положении, не забывай об этом, — Заир начал играть в заботливого жениха, целуя меня в лоб, и тут же получил по спине от рядом сидящей женщины.

— Совсем о воспитании забыл! Руку убери с талии невестки, — она не переставала улыбаться, говоря сквозь зубы.

— Айсу, ты бы лучше за стопками дяди смотрела.

— Мои глаза следят за всеми, ты мне поверь. — Она разворачивалась к Заиру, потом к другим гостям и обратно. Идеальная осанка и узкие плечи, прятались за пиджаком на два размера больше, а длинные пальцы нежно поглаживали золотое ожерелье на шее.

— Охотно, охотно, тётя. Кемаль! — нарочито