Шрифт:
Закладка:
— Ты лучше бы написал жалобу мианийцам, — как ни в чём ни бывало продолжил Кенен. — Тебе испортили праздник, не допустили к соревнованиям… Ты должен защищать свои права! Напиши им. Я помогу с оформлением.
— И что, они пустят меня на регату? — недоверчиво спросил Иджес, с трудом отрывая взгляд от ящика с дроном. В этот раз механизм собирались нести в город не в тряпке, а в специальном контейнере с изображением ядра гелия на каждой стороне — и, как внезапно выяснили сарматы, и контейнеру, и дрону суждено было в день регаты остаться на базе.
— Нет, конечно, — слегка удивился Кенен, — но…
— Tza hasulesh! — Иджес подхватил со стола контейнер и, едва не задев выдвинутую дверную створку, вышел из рубки. Гедимин двинулся было за ним, но остановился на полпути и развернулся к Кенену.
— Приказ с Земли, говоришь… На ремонт нас теперь тоже не пустят?
Маккензи развёл руками.
— О чём ты спрашиваешь, Джед⁈ У них там пять тысяч трупов, и никто не хочет за это отвечать. Они с радостью расстреляли бы все три гетто — и остальных сарматов впридачу, но мианийский крейсер их не поймёт. Я уже позвонил Питу — он пришлёт курьера с нашими реактивами. Мы сегодня, увы, в госпиталь не попадём.
— Будут привозить звездолёты прямо на базу? — Гедимин представил, как по дикому дну кратера волокут «Барракуду», и она на четверть борта проседает во взрытую пыль. Потом он подумал о «Скате», пытающемся проползти по западному шоссе и не снести все автономки вдоль правого борта. Боль в груди стала немного слабее.
— Ничего не знаю, Джед, — снова развёл руками Кенен. — Совет очень рекомендовал нам избегать резких движений хотя бы до двенадцатого. Будет много переписки и переговоров. Надеюсь, этот бред скоро закончится. Сходи, успокой Иса, как бы он не наделал глупостей…
Полчаса спустя Иджес и Гедимин сидели в реакторном отсеке и подавленно молчали. Ремонтник на всякий случай плотно прижал височные пластины — он не был уверен, что «существо» не отреагирует на его состояние перегревом или расстабилизацией. Время для опытов, очевидно, было неудачное. Идти в информаторий не хотелось — Кенен и так неплохо рассказал им последние новости. Иджес молчал, прижимая к груди ящик с дроном, и смотрел в сторону.
— Можно устроить свою регату, — сказал Гедимин, чувствуя себя предельно неловко. Он вовсе не открыл бы рта, но молчание чересчур затянулось.
— Как в Ураниум-Сити. Здесь есть прямые коридоры и много механиков. Сделать дроны, полосу препятствий…
Иджес глянул на него искоса и криво ухмыльнулся.
— Как до войны, да? Снова сразимся в воздухе? Выясним, кто из нас лучший механик?
Гедимин мигнул.
— Я не участвую, — буркнул он, глядя на свои ладони. — Если хочешь, я скажу Кенену. Он оповестит всю базу. Три-четыре сармата согласятся.
Иджес, тяжело вздохнув, поднялся на ноги.
— Не буду мешать тебе, атомщик. У тебя опыты. Пойду к Айзеку. Что-нибудь придумаем.
13 июня 27 года. Луна, кратер Пири, город Кларк
«Чтоб я когда-нибудь пытался понять „макак“⁈» — Гедимин с силой провёл пальцами по виску — давление ощущалось (или, скорее, мерещилось) даже сквозь шлем — и озадаченно покачал головой. Сарматы-ремонтники, набившиеся в тесный кузов глайдера, летящего на максимально позволенной скорости по западному шоссе, недовольно покосились на него, но смолчали. Судя по отсветам в глазах, каждый из них думал примерно о том же.
После полутора недель «полной изоляции» (даже субстрат для кислородных станций сарматам привезли из города) Кенен поднял ремонтную бригаду рано утром, за пять минут до официальной побудки, быстро раздал им «разрешения нового образца» и вместе с ними влез в глайдер. Как успел понять Гедимин, их срочно вызвали на космодром; техзадание на этот раз было у Кенена и, похоже, он сам собирался руководить бригадой.
Глайдер высадил их у кордона при въезде на космодром, прямо перед экзоскелетчиками, построившимися в две шеренги. Кенен, повернувшись к сарматам, жестом приказал отдать ему разрешения и, собрав стопку, протянул командиру патруля. Тот, не сказав ни слова, просветил их сканером и вернул Маккензи. Сарматы прошли мимо поста; по лицу Гедимина заскользили лучи считывателя — не один, как обычно, а несколько, будто одного прибора было мало для выяснения его личности. Через несколько секунд проверка закончилась, и сармат облегчённо вздохнул — традиции были соблюдены, можно было заняться чем-то осмысленным.
— Джед! — Кенен резко развернулся к нему. — Прости, забыл дать задание.
Передатчик на запястье Гедимина быстро замигал. Кенен, не дожидаясь, пока закончится закачка файла, стукнул пальцем по броне сармата и указал вдаль. Тот, проследив за его взглядом, изумлённо мигнул. На дальней южной площадке стоял непрозрачный купол защитного поля, а перед ним горела наскоро выставленная гирлянда из знаков радиационной опасности.
— «Лучевое… распыление»? — перечитал сармат вслух описание повреждений. Кенен молча хлопнул его по плечу и ускорил шаг. Через несколько минут они прошли под купол, и Гедимин увидел, что описание было верным.
Грузовой спрингер словно попал под гигантский резак — верхний трюм и верхние части грузовых палуб снесло аккуратным ударом по всей длине корпуса. Из пролома торчали острые обломки внутренней обшивки, местами свернувшиеся в трубку. От среза по броне тянулись полосы зеленоватого свечения, под которыми обшивка слегка просела. Гедимин развернул «щупы» дозиметра — стрелка, указывающая максимум излучения, заметалась, выбирая между носом и кормой. Корабль отчаянно «фонил» в омикрон- и сигма-диапазонах. За то время, пока сармат держал дозиметр направленным на спрингер, интенсивность излучения выросла на тысячную долю кьюгена.
— Has— su… — выдохнул Гедимин, потрясённо глядя на корабль.
Только это слово и приходило ему на ум, пока он, отогнав ремонтников от повреждённой части спрингера, обматывал её защитным полем. Металлические детали корабля рассыпались в радиоактивную пыль от малейшего сотрясения, прикоснуться к ним было невозможно — неосторожным движением Гедимин, поднявшийся на обшивку, снёс трёхметровый участок борта. Лучевую атаку перенёс только фрил, но
