Температура внутри снижалась, но медленно; ферк был ещё слишком горячим и пластичным, и Гедимин опасался, что ротор расслоится. Он смутно подозревал, что первый образец не зря делали тридцати-, а не сорока- или пятидесятитонным, — не только из-за пределов, налагаемых интенсивностью излучения реактора, но и из-за особенностей самого ферка. «Если упёрся в свойства ферка — всё придётся переделывать,» — думал сармат. «Выжду ещё неделю. Может, остынет.»

— Внутри горячее ядро, — пояснил он, поворачиваясь к Иджесу. — Трогать нельзя. Пусть лежит.

— Да мне-то… — механик выразительно пожал плечами. — Мне он не мешает.

Сарматы вышли из цеха и остановились за подъёмом на жилую палубу. Гедимин думал, что собирать реактор, пока ротор не готов, бессмысленно, — из-за массивной болванки придётся разбирать всё заново.

— Пойду в информаторий, — сказал он Иджесу.

Проходя мимо капитанской каюты, он невольно замедлил шаг — дверные створки были сдвинуты, и изнутри доносились голоса.

— Нас это не коснётся, — уверял кого-то Кенен. — И я очень рад, что хотя бы это — не наша проблема. В Кларке, скорее всего, будет тихо — он автономия, тут свои порядки. А вот на Земле… Совбез опасается бунтов.

Кто-то хмыкнул ему в ответ.

— Следовало ожидать, — сказал невидимый сармат, судя по голосу — Акса. — Макаки трепетно относятся к своему способу размножения. А что, у них в самом деле проблемы с воспроизводством? Куда ни глянешь, всюду макаки. Кому всё кажется, что их мало?

Гедимин удивлённо мигнул — обычно о размножении «макак» на базе говорил только Иджес, и то от расстройства или большого удивления.

— Кто там? — Кенен, услышав чужие шаги, привстал из кресла и выглянул в дверной проём. — А, Джед… Проблемы с реакторами?

— Где должен быть бунт? — спросил Гедимин, настороженно щурясь. — В гетто?

Кенен облегчённо вздохнул.

— А, ты слышал нашу болтовню… Нет, в этот раз сарматы ни при чём. Мы очень мирно восстанавливаем разрушенное… нами и не нами. Тех, кто не очень мирный, расстреливают на месте. Нам не до бунтов, Джед. Я рассказывал Аксе новости с Земли. Совет безопасности ищет способы размножить население до предвоенного количества. Пока получается плохо.

Гедимин мигнул.

— А что с ними?

В тонкости размножения «макак» он не вникал — даже в те времена, когда от сарматов требовали участия в этом процессе, но был твёрдо уверен, что один нормальный клонарий на город решил бы все проблемы. «Видно, не построили,» — подумал он, садясь в свободное кресло и вопросительно глядя на Кенена. «Послушаю. Всё равно заняться нечем.»

Кенен задумчиво пошевелил пальцами.

— Биологические процессы, Джед… Это очень тонкая штука. И если среда обитания в три слоя покрыта ирренцием, токсинами и спецвирусами, это очень плохо на них влияет. Совбез два года собирал статистику по размножению — по детской смертности, врождённым уродствам и всякому прочему. На неделе её опубликовали. Теперь все вопят и бегают кругами, — Маккензи едва заметно поморщился. — А я в кои-то веки радуюсь, что нас это не касается.

Гедимин снова мигнул. Понял он немного — но, кажется, размножение на Земле не задалось.

— Один представитель Восточного блока, — продолжал Кенен, — предложил запустить всеобщую проверку на… пригодность для размножения. И у пригодных собрать генный материал и построить наконец клонарий. Это, может, проглотили бы, — в нашем совете говорят, что неофициально такие проверки уже год как ведутся. Но вот предлагать стерилизовать непригодных… это с его стороны было не очень умно. Кто-то слил это в прессу, и Земля который день гудит.

— Он дело предложил, — пробормотал Гедимин, в очередной раз признавая, что в традициях землян он никогда не разберётся. — А что Западный блок?

Кенен неопределённо пожал плечами.

— Совбез, что удивительно, согласился. Большинство голосов, практически готовая резолюция… Лиск, помнится, любил смотреть, как мартышки бегают. Теперь я его понимаю. Будем смотреть, Джед. Будет забавно, если дело дойдёт до войны. Тогда они наконец-то от нас отстанут.

26 апреля 27 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

Гедимин остановился на краю реакторной ямы, глядя внутрь. Перед его глазами висела управляющая дуга, вверх уходили приводы электрогенератора, смыкающиеся с верхней частью огромного ротора. Кольцо твэлов наконец замкнулось; управляющие стержни пока были опущены — активную зону ещё не заэкранировали, время запуска не пришло.

— Думаешь, раскрутится? — спросил Иджес, останавливаясь рядом с Гедимином. Под его лицевым щитком горел немигающий жёлтый огонёк, и это успокаивало радиофобию настолько, что механик лично таскал твэлы и даже не морщился, беря их в руки. Гедимин благодарно тронул его за плечо.

— По расчётам — должен, — сказал он, вновь пересчитывая светящиеся колонны в плотном кольце. «Раз в месяц менять раствор,» — напомнил себе сармат, посмотрев на кожухи, заполненные борной кислотой. «Раз в неделю проверять на сильную продолжительную вибрацию. Моделировать землетрясение…»

— Айзек хочет быть при запуске, — сказал Иджес, глядя в сторону. Гедимин кивнул.

— Ты будешь?

Механик замялся.

— Наверное, пора разбирать лебёдки, — он махнул рукой, широким жестом очертив все приспособления вдоль ямы. Между ними тяжело было протискиваться, — Гедимин использовал все возможные точки опоры, чтобы затащить в активную зону ротор. В отличие от лёгких твэлов, его сарматы не могли поднять даже вдвоём.

Гедимин снова кивнул.

— Ты, наверное, устал. Позови Айзека. Мы закончим здесь и проведём запуск. Надеюсь, в этот раз обойдётся без ерунды.

01 мая 27 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

— «Совет безопасности Солнечной системы большинством голосов принял проект Гонда,» — прочитал вслух Иджес, заглянув в экран через плечо Гедимина. — «Всеобщее генетическое сканирование отложено на три месяца. Медицинские центры Земли предупреждены о необходимости подготовки и оповещения…» Tza hasesh! Клонарий всё-таки построят?

«Проект Гонда,» — ввёл Гедимин в поисковик и довольно сощурился — как и говорил Кенен, «мартышки бегали». «Гонд и весь Восточный блок — пособники