– Ну вот и молодец, – кивнул Конрад. – Не пугай больше так папочку, ладно?

Свет померк, как будто кто-то встал между Конрадом и фонариком. Конрад резко повернулся назад. Он успел лишь заметить силуэт. А потом сильный удар отправил его в непроглядную тьму.

80

Вероника открыла глаза, моментально проснувшись. Сердце отчего-то тяжело колотилось. Как будто ей снился сон, до такой степени кошмарный, что улетучился из памяти сразу же, как только она пробудилась.

Вокруг было темно, как в могиле.

– Тиша? – прошептала Вероника.

Его половина кровати была пуста. Кровати на станции были узкими, номеров для молодоженов тут не подразумевалось, поэтому спать пришлось на боку, чтобы поместиться. Вероника уснула под звуки спокойного дыхания Тимофея, а теперь – теперь его не было.

Она достала смартфон из-под подушки, включила фонарик и огляделась – комната была пуста.

Ну и что тут странного или страшного? Человек вышел в туалет, это нормально!

Однако самоубеждение не сработало. Сердце все еще билось, будто предчувствуя что-то нехорошее.

Вероника встала, подошла к двери и повернула выключатель. Тот щелкнул вхолостую. Лампочка, что ли, перегорела?..

Пока Вероника думала, свет загорелся.

– Спасибо тебе, господи, за маленькие радости, – пробормотала Вероника.

Несколько секунд глаза привыкали к свету. Вероника прошлась по комнате, думая, что делать дальше. Лечь спать? Пойти искать Тимофея? Встать под дверью туалета… А может, сходить на кухню и выпить кофе?

Надо же было так некстати проснуться!

Зрачки адаптировались к новым условиям, и Вероника остановилась у стола. На нем лежал листок бумаги с аккуратно выведенными почерком Тимофея словами: «Не выходи из комнаты. Не впускай никого. Т.».

– Твою мать! – прошипела Вероника.

Ну конечно же! Как-то слишком легко Тиша в этот раз расписался в своей беспомощности. Работу он напишет по криминальному мышлению, как же!

Есть только одна причина, которая могла заставить его выйти к людям одного, запретив Веронике покидать комнату: опасность.

Вот почему так билось сердце – оно догадывалось! Ну или, если выражаться более скучным языком, – подсознание знает все.

Вероника оглядела комнату в поисках оружия. Разумеется, не нашла ничего подходящего. Тогда она просто отперла замок, открыла дверь и вышла в освещенный тусклым голубым светом коридор.

81

Тимофей стоял в медпункте спиной к стене, когда свет погас. Монитор, освещающий лицо лежащего на кушетке человека, умер.

Этого в планах не было. Тимофей нахмурился.

Он оставил Веронике записку, но если не будет света – вряд ли она ее прочитает. Надежда оставалась лишь на то, что Вероника даже не проснется. А Тимофей ненавидел полагаться на одну лишь надежду.

Факты. Уверенность. Вот чего ему недоставало.

Тимофей достал из кармана телефон, переведенный в беззвучный режим. Теперь, когда буря закончилась, соединение с интернетом происходило чуть быстрее. Отправить сообщение?..

Палец Тимофея замер над контактом с именем «Вероника».

Если она спит сейчас, то проснется от сигнала. Как она поступит, прочитав сообщение, – загадка. Одна лишь надежда: проснувшись, Вероника додумается написать ему.

Опять надежда… И та – неосновательная. Насколько Тимофей знал, людям не свойственно писать или звонить друг другу, когда они находятся в одном помещении. Они предпочитают искать собеседника. И, скорее всего, Вероника поступит именно так.

Даже несмотря на оставленную записку.

Пока Тимофей размышлял, свет загорелся вновь – тусклое голубое свечение. Несколько секунд спустя к нему присоединился монитор.

Если это была случайная неполадка, которую уже устранили, – значит, этим все и закончится. Значит, он ошибся. Останется дождаться утра и вернуться к себе. Спать, ждать следователей.

Если же нет…

В тишине послышался отчетливый звук – ключ с наружной стороны двери проник в замок. Тимофей затаил дыхание. Телефон беззвучно скользнул в карман.

Началось.

Замок щелкнул. Дверь отворилась без скрипа – здесь люди не терпели даже мелких неполадок, не то место, чтобы относиться к окружающей тебя обстановке спустя рукава.

Закрывать дверь вошедший не стал – планировал сразу же выйти, а вернее – выбежать.

Мимо Тимофея проскользнула тень. Человек в накинутом капюшоне, ступая на цыпочках, подошел прямиком к кушетке. Не было даже секунды колебания: рука, сжимающая нож, взметнулась и с хрустом опустилась вниз.

– Он мертв, – спокойно сказал Тимофей по-немецки.

Фигура резко развернулась. Лица так и не было видно, зато теперь сделалось ясно, что на убийце обычная толстовка с капюшоном.

– Уже был мертв, когда его привезли сюда, – уточнил Тимофей. – Я попросил Конрада солгать, потому что был уверен: ты придешь. Не позволишь Оскару забрать твои лавры. Так же, как не позволила это сделать Генриху.

Рука убийцы дернулась, нырнула под толстовку. Тимофей напрягся, увидев, что на него смотрит дуло…

Но это был не пистолет. Прежде чем Тимофей успел понять, что это, он, доверившись инстинкту, прыгнул в сторону.

82

ЧЕТЫРНАДЦАТЬ ЛЕТ НАЗАД

Тимофею стоило немалого труда убедить Габриэлу не звонить Вернеру. Она настаивала, что полученной информацией необходимо поделиться с ним.

Габриэла обожала делиться информацией. И, судя по всему, не поняла, какое отношение имеет письмо, найденное у отца Тимофея, к смерти Штефана. Неудивительно – Тимофей это пока и сам до конца не понимал.

– Дай мне телефон Вернера, – устав от настойчивости Габриэлы, сказал он. – Завтра утром, как только мама уйдет, я ему позвоню.

Габриэла еще поохала и повозмущалась, но отстала.

Звонить Вернеру Тимофей не собирался. Он не представлял, чем тот может ему помочь. Фамилию следователя, занимающегося его делом, Тимофей запомнил во время допроса. Адрес участка нашел в интернете – прокрался в кабинет Штефана ночью, когда мама спала.

В шесть утра Тимофей уже привычно выбрался из дома через окно кладовки. В семь часов двенадцать минут прибыл в участок. Сказал дежурному, что вспомнил важные подробности, о которых нужно сообщить следователю. Дежурный позвонил. Через полчаса появился следователь.

Тимофей показал ему письмо. Объяснил:

– Мой отчим систематически на протяжении нескольких лет обкрадывал компанию, в которой работал. Об этом каким-то образом узнал мой отец. Родной отец. Он шантажировал моего отчима. Из письма ясно, что делал это не раз. Возможно, мой отец знает что-то о смерти Штефана.

Тимофей замолчал. Следователь обалдело смотрел на него. Откашлялся и проговорил:

– Как ты это выяснил?

– Нашел в почте Штефана письмо из банка. – Тимофей положил на стол перед следователем еще один лист. – Это – выписка о расходах с маминой карты. Несколько раз этой картой пользовались не в том районе, где