Фабиан не мог понять, как можно было так сглупить. Мало того, что он добровольно передал свой мобильный Муландеру. Он еще и позволил ему непростительно долго копаться в телефоне, пока в итоге не опомнился и не попросил отдать его обратно. А Муландер продолжал водить указательным пальцем по экрану и, поддразнивая его еще больше, спрашивал, в какой папке у него лежит вся секретная информация.

Достаточно было бы того, что он увидит одну из фотографий содержимого ящика стола Хуго Эльвина. Даже одного фото будет достаточно для того, чтобы Ингвар понял, что расследование продолжается и теперь им занимается другой его коллега. Это, в свою очередь, могло означать, что он находится в той же опасности, что и Эльвин когда-то.

С другой стороны, он не мог знать наверняка. Может быть, Муландер даже не открывал папку с фотографиями. Возможно, он вообще ничего не видел. Разобрать было невозможно, так как Ингвар вел себя так же, как обычно, и ни взглядом, ни малейшим изменением голоса не выдал реакцию на то, нашел ли он что-то опасное в телефоне коллеги.

В попытке избавиться от этих назойливых мыслей он включил автомобильное радио, сворачивая направо на улицу Гравюргатан.

— Нет, нет, это не политический скандал. Ведь не я допустил ошибку. Это не что иное, как правовой скандал! — Возмущенный голос Зиверта Ландерца доносился из динамиков машины, пока Фабиан сворачивал с Эстерледен на Седрабруннсвэген. — Утром в прошлую пятницу, когда большинство из вас мирно спали в своих постелях, в мою дверь постучали. Это были полицейские, которые без каких-либо объяснений прижали меня к стене и скрутили руки за спиной прямо на глаза моей жены и ребенка. С тех пор я нахожусь под стражей уже более двух с половиной дней!

— А как вы сами думаете, чем это можно объяснить? — раздался голос репортера-мужчины.

— Думаю? Я не думаю, я знаю, что все это значит. Причина — не что иное, как мои политические взгляды.

Фабиан свернул направо на Гравюргатан и занял свободное парковочное место рядом с «Рамлёса Вок-Экспресс».

— Я настолько серьезно настроен, что заявляю: действия полиции в этом вопросе представляют серьезную угрозу демократии в нашей стране. Именно поэтому я буду просить не только о возмещении ущерба за незаконное заключение. Я также подам в суд на сотрудницу полиции, которая была ответственна за это нападение. Ее зовут Ирен Лилья, и я не отступлю, пока она не получит свое наказание, и никогда больше…

Он заглушил мотор и вышел из машины. Точно не зная, какая позиция у Лильи, он, тем не менее, был убежден, что по политической шкале они не очень далеки друг от друга. Так же, как и она, он не очень-то жаловал Зиверта Ландерца или его коллег по партии. Но на этот раз он был почти уверен, что шведский демократ прав, и если он был серьезно настроен по поводу суда, то ей понадобятся гораздо более весомые аргументы, чем те, что она называла сегодня утром.

Войдя в ресторан, он сразу узнал человека, сидевшего в одиночестве с чашкой кофе. Это был муж Инги Дальберг, найденной мертвой на острове Вен. Его звали Рейдар Дальберг, и несмотря на отпущенную бороду, он был точно таким же, как на фотографиях, которые Фабиан просмотрел перед тем, как связаться с ним и договориться о встрече.

— Вы, должно быть, Фабиан Риск? — послышался женский голос за его спиной.

Он повернулся к женщине, которая шла ему навстречу. — Да, это так.

— Беатрис Дальберг, супруга Рейдара, мы женаты уже два года.

— О̕кей, здравствуйте.

Они пожали друг другу руки.

— Как видите, он сидит и ждет вас. Но прежде чем вы начнете бередить его старые раны, я хочу, чтобы вы знали: Рейдар, как мог, постарался забыть всю эту ужасную историю и вообще не хочет об этом говорить.

— Но это не зависит от его желания или нежелания, — ответил Фабиан, подумав, что эта женщина может стать большой проблемой. — Если проводится расследование убийства, то человек должен отвечать на вопросы полиции, нравится ему это или нет.

— По крайней мере, я была бы очень признательна, если бы вы были максимально деликатны.

Фабиан ничего не ответил, направившись к столику.

— Здравствуйте, Рейдар, — начал он и попытался поймать опущенный взгляд мужчины. — Это я вам звонил. Фабиан Риск.

— Я думаю, он уже понял, — сказала Беатрис, устраиваясь рядом с мужем.

Фабиан сел напротив и жестом подозвал официантку, которая уже уходила, и заказал кофе.

— Я понимаю, что вам кажется странным говорить об этом столько лет спустя…

— Да, это действительно так. Правда, Рейдар? — Беатрис подождала, пока Рейдар кивнул ей, и снова повернулась к Фабиану.

— Как я уже сказала, два года назад Рейдар решил покончить со всем этим ужасом и начал жизнь с чистого листа. После этого он стал чувствовать себя намного лучше. — Она положила свою руку поверх его.

— Это замечательно. Но, к сожалению, прошлое не может просто взять и исчезнуть лишь потому, что кто-то начинает жизнь с чистого листа, — сказал Фабиан, размышляя, как же заставить ее оставить их в покое. — Появились новые данные в расследовании, которые, в свою очередь, порождают ряд новых вопросов. Если все пойдет так, как надо, может быть, мы даже сможем опознать и арестовать преступника.

Женщина рассмеялась.

— В тот раз вы говорили то же самое. Только бы Рейдар ответил на все вопросы. Только бы он позволил еще раз обыскать дом. Тогда все будет в порядке, и преступник точно будет найден. Но потом, после того неудачного судебного процесса, вы сдались и оставили его с открытой раной на сердце. И теперь вы думаете, что можно вот так просто прийти и снова разбередить ее.