– Э-э, нет… я… Это произошло очень быстро и э-э… эмоционально.

– А, ну да. – Любимая хмурит брови. – Но сестра… Семнадцать – почти восемнадцать лет, – когда ты думала, что ты единственный ребенок, и вдруг… Надо же.

– Вот именно, – говорит Лиана, жалея, что вообще что-то сказала о сестре. Хотя эта весть отвлекла внимание Кумико от вопроса браков по сговору. Сейчас Лиана не может об этом думать. Ей хочется одного – найти свою сестру. Девушка не знает, кто она, эта сестра, ей известно, только как та выглядит – белая, светлые волосы, голубые глаза. Ее сестра полировала зеркало, и на ней была униформа с логотипом: «О. Ф». Информации мало, и все же это начало.

9.14 пополдни – Скарлет

Скарлет не может объяснить, почему она сегодня вечером пришла к Илаю. Ей казалось, что нужно покончить с этим быстро, но, когда она стучится в дверь его номера в отеле, до нее доходит, что, возможно, она совершает ошибку. Надо было договориться о встрече на нейтральной территории – в кафе, в библиотеке, в церкви. Где угодно, только не в спальне.

– Надо же, мисс Торн, – говорит Илай, открыв дверь. – Какой сюрприз. Входите.

Но девушка не входит.

– Вы тут одни? – спрашивает она, тщетно пытаясь придать своему тону официальность. – Я бы хотела… мне нужно обсудить наш контракт.

– Прошу вас, входите. – Каким-то образом он умудряется выглядеть одновременно и удивленным, и самодовольным. – Не стесняйтесь. – Парень отступает в сторону.

Комната оказывается меньше, чем представляла себе Скарлет, совсем крошечная. Она едва не садится на кровать, чтобы не стоять слишком близко от него, но решает этого не делать.

– Выпьешь чего-нибудь? – Илай машет в сторону мини-бара. – Воды? Вина? Виски?

Скарлет качает головой. Никакого алкоголя. Нет и нет.

– Я бы выпила воды, спасибо, – говорит она, затем вспоминает, что пришла сюда, чтобы отказаться от их сделки. – Вообще-то я не хочу пить.

Изикиел пожимает плечами:

– Как хочешь. – Открыв мини-бар, он достает оттуда полупустую бутылку красного вина. – Скажи мне, если передумаешь.

– Я не передумаю.

– А, ну хорошо. – Илай наливает себе большой бокал вина и садится на кровать. Перехватив взгляд Скарлет, он улыбается проказливой улыбкой. Она смотрит на посредственную картину на стене над его головой – две лошади, резвящиеся на лугу, – уделяя ей куда больше внимания, чем та заслуживает.

– Итак, – говорит Вульф, – что привело тебя в мою спальню в столь поздний час?

Скарлет недовольно хмурится.

– Я пришла не в твою спальню, а в твой гостиничный номер, потому что не знала, где еще тебя можно найти.

– Называй, как хочешь. – Он небрежно пожимает плечами. – Итак, чем я могу тебе услужить?

Она сосредоточивается на картине.

– Тебе не понравится то, что я хочу тебе сказать.

– Да ну?

– Ну…

– Давай выкладывай. Не дразни.

Скарлет переминается с ноги на ногу.

– Ладно, я понимаю, что так нельзя и все такое, но…

Илай теребит бокал в ладонях.

– Да говори же. Не то я засну, а в пятничный вечер я предпочел бы заняться чем-то более интересным.

– Хорошо. – Скарлет заставляет себя успокоиться. – Боюсь, что я… я хочу отказаться от нашего соглашения.

– Ах, вот оно что. – Он отпивает вина. – Значит, ты пришла, чтобы сказать мне, что отказываешься от нашей сделки?

– Э-э, да. И я знаю, что…

– Что ж, мне жаль это слышать.

Девушка хмурится.

– Что-то не видно, чтобы тебе было жаль.

Он пожимает плечами:

– Что тут сказать? Мне нравятся наши переговоры.

– О нет. Я вовсе не пытаюсь выжать из тебя больше денег…

– Вот и хорошо. Потому что ты их не получишь.

– Они мне и не нужны.

На лице Илая написано недоверие.

– Опыт говорит мне, что лишние деньги нужны всем.

– Но не мне.

Он опять пожимает плечами:

– Как хочешь. Тогда что нужно тебе?

– Ничего. Я пришла к тебе, чтобы просто сказать о… нашей сделке. Я решила вчера вечером и не хотела ждать. Это показалось мне нечестным.

– Это и в самом деле нечестно. – Он хлопает ладонью по одеялу. – Так почему бы тебе не загладить вину…

– Ну, нет. – Скарлет пытается придать своему тону убедительность. – Не знаю, за кого ты меня принимаешь, но…

Изикиел улыбается.

– О, я знаю, какая ты.

– Не знаешь.

Парень встает и делает шаг вперед.

– А вот и знаю.

Скарлет делает шаг назад. Он подходит ближе, и она останавливается. Когда между ними остается всего несколько дюймов, Илай нежно берет ее за руку. Ей даже не надо смотреть, чтобы знать, что ее пальцы искрят. Когда они целуются, все лампочки в отеле перегорают.

9.33 пополудни – Голди

– Что это было?

Лео садится в темноте.

– Понятия не имею. – Он встает с нашей кровати в номере 49. – Мне надо выяснить, в чем дело. Здешний ночной портье ни на что не годен.

Должно быть, отключилась подача электричества, думаю я, когда Лео выходит, хлопнув дверью. Однако перед самым отключением я что-то почувствовала в воздухе, какую-то перемену.

Это немного пугает. Я снова начинаю чувствовать себя так, словно в моих жилах течет электричество, а не кровь. Чтобы успокоиться, думаю о Лео. Никогда не представляла, что смогу чувствовать себя так, как теперь, – сознавать, что совершаю безрассудство, и все равно чувствовать себя в безопасности. Я думала, что после того, что со мной сделал мой отчим, уже никогда не смогу чувствовать себя в безопасности рядом с мужчиной. И все же, все же. Я улыбаюсь своим мыслям. Это маленькое чудо.

11.59 пополудни – Лео

Лео смотрит, как Голди спит, как вздымается и опускается ее грудь, прислушивается к ее дыханию. И время от времени гладит ее по щеке.

Из всех мерзостей, которые он совершал, это самая худшая. Убивая сестер Гримм прежде, он просто следовал правилам войны. Но когда он убьет Голди, это будет не просто убийством, а предательством. Он предаст и ее, и себя. С каждым днем это становится все труднее. Когда он с ней, то чувствует, что не сможет этого сделать, но, когда удаляется от нее, солдат внутри него побеждает – хищные инстинкты заглушают голос его сердца.

Человеческое сердце странная штука, думает он. Оно должно драться за свое выживание, но этого не делает, во всяком случае, не всегда. На Земле он видел примеры бескорыстного героизма, иногда люди жертвуют жизнью, спасая тех, кто им даже не знаком. Но у звезд, у солдат, инстинкт самосохранения так силен, что заглушает все остальные чувства, даже любовь.