— Ну такое, — степняк неосознанно посмотрел в сторону своего дома.

Его калитка, что открывалась со скрипом, была отсюда не видна, она выходила в переулок, но даже так он знал, где она.

— Я Вас понимаю. Есть два пути, дорогой тигэн Казгирей. Один путь, Вы пожмёте мне руку и пойдёте домой, к маме. Будете неторопливо и одиноко работать и жить в Кустовом, и постепенно тихо-мирно умрёте. Ну и есть второй путь. Вы тоже пожмёте мне руку. И тоже пойдёте домой, но, чтобы собраться в поход. Из этого похода Вы выйдете ханом. Или покойником. Как повезёт. Я Вам никаких гарантий не даю.

— Вы используете меня!

— Чтобы Вы могли стать на престол своего ханства и заключить мир. Фактически остальные ногайские роды со мной и не в состоянии войны.

— Мир — это всё, чего вы хотите? Или хотите десять лет дани и дюжину наложниц из рода Темсабуев, чтобы претендовать в ханы?

— Мне не нужны претензии и тем более дань. Но Вы правы, есть три вещи, которые я хочу в том случае, если у нас получится.

— Слушаю, — он обхватил колени выпрямленными руками и сейчас был похож на суровых правителей Степи.

— Мирный договор. Дружба со мной, между нами лично. И инициировать собрание Великого Курултая.

— Как?

— Оказалось… Я тут поизучал этот вопрос немного… Короче, не так-то просто собрать Великий курултай. Даже авторитета так называемого Великого кагана Юбы на это явно недостаточно.

— Он не насколько уважаем. Но и я тоже, хе-хе. Про меня вообще никто не знает.

— И тем не менее, есть традиции, по которым правитель Кековата может созвать Великий Курултай. Больше того, место среди каких-то древних каменюк, урочище, на котором традиционно собирают этот самый курултай, оно на границе Кековата, так что без участия этого хана там особо не соберёшься. Он способен физически этому помешать.

— Для меня Великий Курултай — это просто такая байка. Он собирался-то несколько раз за половину тысячелетия, насколько я знаю.

— Восемь собраний. А за последние сто лет только один раз. Но давайте всё по очереди. Сколько Вам надо, чтобы подумать над тем, чтобы пойти по моему пути или не пойти? Ещё раз подчеркиваю, там определённо тяжело и высочайший риск умереть.

— Мне суждено умереть в Степи, — поджал губы он, смотря мимо меня и думая одновременно о моих словах и о чём-то своём. — Мне не нужно время. Я из рода ханов.

— И?

— Я согласен. Идти к буре и стать бурей. Не из уважения к отцу или моим предкам. А потому, что не могу иначе. Да и если я сейчас откажусь, то буду жалеть об этом.

— Возможно, что если согласитесь, то тоже будете.

— Ну, мы же рождаемся в Степи не для того, чтобы забиться в нору как байбак и дожить до старости. Но Вы должны понимать, найом, что слугой я Вам не стану в любом случае.

— Я же сказал, дружба, никакой слуга мне не нужен. То есть, Вы согласны?

— Да.

— Когда Вы готовы приступить?

— Да хоть сейчас. А впрочем нет, в четверг, до этого мне надо кое-что продать.

Я усмехнулся. Даже в случае ядерной войны люди будут думать о завершении текущих дел.

— Давайте посчитаем. Насколько мне удалось выяснить, наём воина в Степи предполагает оплату ему единовременно от трехсот до пятисот рублей и означает, что он идёт с Вами в течение четырёх месяцев. А там как война пойдёт… Плюс из трофеев он забирает от пятидесяти до девяносто процентов себе. Ну, договорённости разные, это средний вариант.

Казгирей кивнул.

— Как думаете, сможете нанять десять тысяч клинков?

Он усмехнулся.

— Если даже в Степи есть столько… Но Вы посчитайте, в какую сумму это Вам влетит?

— Допустим Вам на Ваше содержание выделим сразу тридцать тысяч, — делал записи в блокноте. — Кони, снаряжение и так далее. Личный расход.

— Я не великий математик, найом, но десять тысяч воинов по триста — это три миллиона рублей.

— Да. Ещё нужно на снаряжение и корм, фураж коням, питание войску. Ещё пару миллионов.

— Вы слышали меня и прибавляете к трём миллионам ещё два?

— Да. Но для начала я выдам Вам на руки… Допустим, триста тысяч рублей. Плюс я пошлю с Вами людей… Это будут евреи, но я надеюсь, у Вас нет предубеждений, а? Так вот. В ближайших стойбищах мы скупим всё вооружение, находящееся в продаже, всех коней, и свободный фураж. Постоянный лагерь для сбора войск не имеет смысла собирать. Нанимайте людей не знакомых друг с другом, поднимайте в должностях тех, кому доверяете, а не тех, кто станет лизать Вам жопу. И Ваша личная орда должна постепенно перемещаться в направлении каганата Южный Алы Тау. При этом в каждой новой местности Вы озвучиваете свои претензии на статус хана, называете своего брата лжецом и что отца убил он.

— Это было много лет назад и не было убийством.

— В политике это не важно. Если Вы встретитесь с братом, то готовы убить его лично, своими руками?

— С детства. Как минимум из мести за убитых братьев и сестёр.

— Будет лучше, если так и случится. Но пока что перемещаетесь и растёте.

— А финансирование? Как моё войско будет расти?

— Я буду прилетать на самолёте и привозить Вам деньги. Деньги — самое важное на войне. Деньги, солдаты и ясная цель. Вашу цель должны все знать. Иначе ханы и каганы, через земли которых Вы пойдёте, воспримут Ваши шатания очень болезненно. А так всем будет понятно, куда Вы двинулись и чего хотите.

— Десять тысяч… Это много.

— У Вас есть боевой опыт. Но у Куввата он тоже есть. Фокус в том, что я бы хотел, чтобы никакого генерального сражения не произошло.

— Как это? А зачем я двигаюсь тогда к Вашему каганату?

— Затем, чтобы если всё получится, то повернуть к югу и войти в своё ханство, имея не только номинальные претензии, но и штыки, которые Вас пронесут на престол.

— У нас нет престолов в Степи.

— Ну, так заведите! Купите себе престол, трудно что ли? Я Юбе купил отменное кресло, он даже сбежал от