– И тогда за ним начинала следить Хелен?

– Не за ним. – Я покачала головой. – Нам было проще следить за Эмили. Ну и само собой, безопаснее. Как только он покидал офис, я тут же звонила Хелен. Она пользовалась моим автомобилем – он нужен был ей для работы. Она сообщала начальству о внезапном просмотре какого-то дома или говорила, что плановый просмотр затягивается. Итак, я звонила ей, и она сразу ехала к школе Эмили или к дому Мэдди, в зависимости от времени суток. Дождавшись Эмили, Хелен следовала за ней. Эмили, как правило, придерживалась заведенного порядка. Она или болталась по магазинам на Юнион-роуд, или шла к Рози, или возвращалась домой. Я обычно встречалась с Хелен после работы, и тогда мы уже вдвоем пасли Эмили вплоть до момента ее отхода ко сну. Поскольку окна ее спальни выходили на улицу, мы всегда знали, когда она гасит свет. Один раз она ночевала у Рози. Несколько раз, во время уик-эндов, мы теряли объект наблюдения. Но в основном Эмили оставалась дома.

– И девочка, естественно, не была знакома с Хелен.

– И со мной тоже.

– И она не знала, как выглядит ваша машина, да?

– Конечно, – соглашаюсь я. – Итак, даже если она и заметила нас, то, скорее всего, не обратила внимания. При этом мы вели себя крайне осторожно. Всегда соблюдали дистанцию и старались не включать фары. Кроме того, я знала: если мои предположения верны – если нам предстоит увидеть Эмили и Джерри вместе, – ждать осталось недолго.

– И все так и вышло. – Сара выжидательно смотрит на меня. – Верно?

– Он ничуть не изменился, – киваю я. – Остался таким же грязным извращенцем, как и раньше.

Мой голос дрожит от обуревающих меня чувств. Я говорю о нем так, как обычно: с гневом, презрением и отвращением, которые отчаянно давила в себе, когда была слишком юной и не понимала, что эти эмоции относятся не ко мне, а к нему.

– И в результате вы все рассказали Мэдди?

– Да.

– Как она восприняла это известие?

Я вздыхаю, при воспоминании о разговоре с Мэдди на душе становится тяжело.

– Так, как и следовало ожидать. Вот только…

– Что – только? – Сара поднимает брови.

– Вот только, – продолжаю я, – ее идея, как остановить Джерри, оказалась гораздо эффективнее моей. Трагической. Жуткой. Но самой эффективной.

Глава 38

Наступил сентябрь, жара потихоньку спадала. Садик за домом Мэдди представлял собой пеструю палитру темно-зеленого, лаймового и бледно-желтого цветов там, где трава была выжжена солнцем. Садовую мебель уже спрятали на зиму в толстые брезентовые чехлы. Мы с Хелен смущенно сидели рядышком за кухонным столом в ожидании, когда Мэдди сварит кофе и разольет его по заранее приготовленным чашкам. Любое движение давалось хозяйке дома с невероятным трудом: ей не сразу удалось поставить кофейник обратно на плиту, и у нее предательски тряслись руки, когда она ставила перед нами на стол чашки с кофе. Трудно сказать, чем это было вызвано: то ли шоком от страшной правды, которую мы ей открыли, то ли тяжелой болезнью.

В конце концов, именно Хелен удалось зафиксировать их встречу и снять доказательства на телефон. Мы решили, что Мэдди наверняка захочет услышать новости из первых уст, и я ожидала встретить с ее стороны ожесточенное сопротивление, недоверие или отрицание. Когда Мэдди взяла телефон и долго-долго смотрела на видео, мне показалось, что мои опасения оправдались.

– Но ведь у Джерри нет микроавтобуса, – прошептала она, отказываясь верить своим глазам. – Откуда бы он взял микроавтобус? Да и зачем ему микроавтобус?

– Может, он взял его напрокат? – Я вопросительно посмотрела на Мэдди.

Она обратила на меня затуманенный взгляд, наши глаза встретились. У нее был такой вид, будто ей дали пощечину.

– Мне очень жаль, – едва слышно проронила я.

В последний раз я испытывала подобные чувства много лет назад, когда сообщила подруге из театрального училища – своей первой настоящей подруге, появившейся после Хелен, – что бойфренд ей изменяет. В результате она обвинила меня в том, что мне доставило удовольствие сообщить ей плохие новости, а затем вообще перестала со мной разговаривать. После чего я дала себе клятву больше никогда не лезть в чужие дела. Но сейчас ситуация была совсем другой. Как мы могли скрыть от Мэдди, что происходит с ее дочерью? И был ли у нас хоть какой-то выбор?

Мэдди села на место, устремив глаза на кофейную чашку:

– Но как вы догадались?

– Я увидела с ним Эмили, – кивнув на телефон, смущенно ответила Хелен.

– Я имела в виду другое. – Мэдди повернулась к Хелен. – Я хочу сказать, как вам пришло в голову следить за ними? Как вы догадались, что это он?

Мы с Хелен переглянулись. Она едва заметно кивнула.

– Потому что в свое время он проделал это и с нами тоже, – произнесла я под барабанную дробь сердца.

Секунду-другую Мэдди пыталась переварить услышанное.

– Он проделал это и с вами? – наконец спросила она.

Я проглотила ком в горле. Сидящая рядом со мной Хелен оцепенела.

– Когда нам было столько лет, сколько сейчас Эмили, он занимался сексом с нами обеими, – сказала я и поспешно добавила: – Не с обеими сразу. Сперва с Хелен. А потом – со мной.

И тогда я рассказала Мэдди все. Как он обманом втерся к нам в доверие. Подружился с нами, очаровал нас, заставил почувствовать себя взрослыми, подкупил сладостями, напитками и водкой, околдовал музыкой, а потом, когда мы были пьяными от любви и алкоголя, сыграл на нашем комплексе вины, склонив к сексу на матрасе в салоне своего микроавтобуса.

Мэдди слушала мой рассказ с круглыми глазами, а когда я закончила, внезапно зажала рот рукой.

– Простите. – Она поспешно отодвинула стул и стремглав выбежала из кухни, по пути ударившись бедром о кухонный шкафчик.

Дверь туалета на первом этаже с шумом захлопнулась, мы услышали звук неукротимой рвоты.

– Как думаешь, может, нам стоит проверить, все ли с ней в порядке? – спросила Хелен.

Я прошла в прихожую, Хелен проследовала за мной.

– Мэдди?! – остановившись перед закрытой дверью туалета, крикнула я. – Вы в порядке? Вам что-нибудь нужно?

Мэдди не ответила. Наконец дверь открылась, и Мэдди, бледная и измученная, вышла из туалета.

– Все нормально, – сказала она, вытирая рот. – Через секунду я буду в порядке. – Осторожно ступая, она вернулась на кухню и, рухнув на кресло возле окна, прошептала: – Я бы не отказалась от кофе. Но мой желудок, похоже, его больше не принимает.