молния пробила от кончиков пальцев ног до внутренней поверхности бедер.

– Застежка прищемила здесь кожу. Осталось красное пятно.

Мне удалось выдавить тихий прерывистый смешок.

– Оно будет идеально сочетаться с остальными боевыми шрамами.

Макс снова провел по ссадине большим пальцем и усмехнулся. Смех получился низким, хрипловатым.

– Если считать сегодняшний вечер битвой, Тисаана, ты разгромила всех.

У меня перехватило дыхание.

– Ты не знала пощады.

В его шепоте звучало почти благоговение, как будто он толком не осознавал, что говорит вслух. Макс остался стоять, касаясь пальцами моей спины. Время вокруг нас чудесным образом застыло.

Я закрыла глаза, на сей раз по собственной воле. Мне оставалось только надеяться, что Макс не заметит моего прерывистого дыхания и бегущих по коже мурашек.

Прикосновение чужих рук не было мне в диковинку. Я относилась к нему как к части профессиональной деятельности, моему способу выживать. Но раньше я позволяла касаться меня поневоле или ради достижения цели.

Но не сейчас. Сейчас в его прикосновении я чувствовала скрытую нежность, просачивающуюся в шрамы на моей спине, во все уродливые раны. Эта нежность принадлежала только настоящему моменту. Она ничего не просила взамен.

Как давно ко мне никто так не прикасался? С бескорыстной симпатией?

Мое тело не знало, как реагировать, кроме как раствориться в этой нежности, умоляя о продолжении. Боги, я мечтала о продолжении.

Но тут Макс начал отстраняться.

– Не надо, – прошептала я прежде, чем успела себя остановить.

Он замер. Я снова почувствовала его дыхание на затылке, на мочке уха.

– Что не надо?

«Не останавливайся. Никогда не останавливайся».

Я повернулась к Максу. Он стоял так близко, что почти касался носом моей щеки. Воздух между нами вибрировал, и весь мой мир сузился до нескольких дюймов, где встречалось наше дыхание. Макс внимательно рассматривал меня из-под отяжелевших век, словно изучал до мельчайших деталей, но все же…

…Все же я успела узнать его достаточно хорошо, чтобы видеть, что он напуган не меньше меня.

Всю жизнь я добивалась внимания. «Смотри на меня», – мурлыкала я мужчинам, для которых танцевала. «Смотри на меня», – потребовала я от Эсмариса последним выдохом перед его смертью. «Смотрите на меня!» – приказывала я каждому, кто осмеливался взглянуть на мою исполосованную спину.

И каждому из них я показывала лишь какой-то маленький кусочек тщательно скрываемого целого – такие же фрагменты, как я сама.

Но сейчас по взгляду Макса я понимала, что он видит меня целиком, видит все мои неуместные, несовпадающие части. И никогда в жизни меня еще не переполнял настолько сладкий, мучительный ужас.

Я перевела взгляд на его губы и попыталась представить, что будет, если показать ему еще одно слабое место, еще один кусочек правды. Позволить себе хотеть чего-то.

Что не надо?

Не надо переставать прикасаться ко мне, видеть меня, нуждаться во мне.

Но я выдавила приятную улыбку:

– Не надо мне льстить. Совсем не похоже на тебя.

И вдруг он словно исчез. Он отстранился так быстро, что вокруг меня внезапно образовалась зияющая дыра.

– Тебе нужно поспать, – поспешно выпалил он.

Я послушно кивнула в ответ, но мне пришлось сцепить руки за спиной, чтобы Макс не заметил, как они трясутся.

– Доброй ночи, Макс, – тихонько сказала я.

– Доброй ночи, Тисаана.

Шагая по коридору, я спиной чувствовала его взгляд. Когда я закрывала дверь, Макс все еще не двинулся с места.

В ту ночь мне снился стук в дверь. Мне снилось обжигающее тепло кожи – прикосновение губ к шее, груди и внутренней поверхности бедер, сладкая тягучая тяжесть между ног, разрываемая одним движением одежда. Мне снилась пара знакомых голубых глаз с полуопущенными от желания веками, хорошо знакомый голос, издающий прерывистый, отчаянный стон у моего рта.

Мне снилась скользкая страсть, поглощающая, разбивающая на осколки, уничтожающая. Вкус пота, соленого и отдающего железом и…

Железом и…

Сон изменился.

Меня обдало холодом, который перемежался с ожогами, оставленными кровью и огнем прощальных поцелуев всех тех, кого я бросила. Лоб, щека и еще дюжина, даже сотня багровых пятен там, где губы Макса прикасались к моему телу.

Желание превратилось в ужасный страх.

Я позвала его по имени.

Но Макс исчез.

Глава 35

Когда наутро я очнулась от прерывистого, беспокойного сна, так и не выспавшись, Макс уже был на ногах.

Он сидел за обеденным столом с письмом в руках и при виде меня молча сунул мне конверт. На лицевой стороне конверта безупречным почерком было выведено: «Тисаане».

Я с радостью взяла его, в глубине души благодаря богов за возможность отвлечься от сна.

Тисаана,

рад был увидеться с тобой вчера на празднике. Не скрою, ты произвела на всех сильное впечатление. У многих гостей возник внезапный интерес к тому, как обстоят дела у жителей Трелла, – интересное совпадение, не правда ли?

К сожалению, сегодня я пишу тебе по другой причине. Мне бы хотелось поговорить о твоих оценках. Как правило, результаты сообщают письмом через пару недель. Но твои оценки я бы предпочел обсудить лично.

Приходи в полдень в Башню Полуночи. Мой секретарь будет ожидать только тебя, без сопровождения.

Нам нужно о многом поговорить.

З.

Я прочитала письмо и передала его сидящему напротив Максу. Он тоже внимательно прочел.

– Кажется, мне снова нужно в столицу.

– Кажется, нам снова нужно, – поправил меня Макс.

Мы переглянулись с внезапно вспыхнувшим тревожным любопытством.

Я твердила себе, что не нервничаю.

Я повторяла это снова и снова, пока прокручивала в голове каждое слово письма, пытаясь представить возможные исходы. Тем не менее я изгрызла ногти, наблюдая, как все выше вздымаются на горизонте Башни.

Конечно, мы с Максом прекрасно поняли, что под словами «без сопровождения» подразумевается «не приводи Макса». Но поскольку я все равно не могла пока уверенно использовать стратаграммы для перемещения в город, Макс вызвался сопроводить меня до Башен и там передать секретарю. Я была безумно благодарна ему за компанию.

– Возможно, они передумали, – произнесла я, позволив робкой надежде просочиться в голос. – Насчет отправки помощи в Трелл вместе со мной.

– Все может быть.

Я услышала то, что Макс решил не произносить: слишком простой вариант, чтобы принимать его в расчет. И как бы мне ни хотелось надеяться на обратное, я тоже не могла его отбросить. Бесспорно, что вчера вечером я привлекла много внимания. Тем не менее мое выступление больше походило на первый шаг в долгой войне, чем на окончательную победу.

Я снова вспомнила события вчерашнего вечера, и лоб прорезала задумчивая морщинка.

– Возможно, есть еще какие-то факторы.

– Что ты хочешь этим сказать?

Одно воспоминание не давало мне покоя. Одна фраза, которую Зерит сказал во время нашего танца, наполняла меня слабой, робкой надеждой.

– Вчера Зерит сказал, что ему нужно было испытать меня. И что я выдержала испытание. Я думала, он говорит об оценках. Но возможно, он имел в виду что-то другое.

На миг между нами повисла тишина.

– Испытать тебя, – тихо повторил Макс изменившимся голосом.

– Да. – Взбираясь по ступеням ко входу в Башни, я