– Тисаана, прости…

Он не успел договорить, потому что я потянулась к его уху и хрипло прошипела:

– Меня не волнуют извинения.

Четыре, пять, шесть…

Вывернувшись из его рук, я ринулась в толпу. Я не оглядывалась – и так знала, что он смотрит мне вслед. Зрители расступились передо мной, как вода. Они тоже провожали меня глазами.

На моих губах заиграла легкая удовлетворенная улыбка.

И тут мой взгляд остановился на знакомой фигуре. Я узнала его мгновенно, даже через весь зал и разделявших нас гостей.

Словно почувствовав мой взгляд, Макс оторвался от разговора, которого, похоже, и так предпочел бы избежать. Стоило ему заметить меня, недовольное, усталое выражение сменилось понимающей улыбкой, которая, как я знала, предназначалась только мне.

Даже не раздумывая, я улыбнулась в ответ.

Глава 34

Макс резко оборвал разговор. Мне показалось, что он даже не попрощался с собеседницей, прежде чем развернуться и направиться через толпу ко мне. Уже издалека я отметила его наряд, а при ближайшем рассмотрении была потрясена. Неприлично дорогой на вид фиолетовый шелковый сюртук был тщательно подогнан по фигуре, золотые пуговицы и кант переливались в голубоватых бликах свечей, освещавших праздник. Расчесанные и разделенные пробором волосы выглядели непривычно покорными.

Его вид так поразил меня, что я с трудом узнала своего ворчливого и вечно взлохмаченного друга. Но стоило ему приблизиться, я сразу же обратила внимание на множество мелких деталей, выбивающихся из общей картины: ворот сюртука расстегнут на лишнюю пуговицу, воротник загнулся на одну сторону, белая рубашка под сюртуком слегка помята, а одна непослушная прядь волос каким-то чудом избежала масла и уже свисает на лоб.

В груди потеплело при виде этих мелочей.

Именно они мне нравились в Максе.

– Спасибо, что выручила и дала мне возможность сбежать оттуда, – сказал Макс, как только мы скрылись в укромном уголке.

Мы оказались в относительном уединении, хотя полностью избежать любопытных взглядов все равно не получилось. Не знаю, что их притягивало больше – мои шрамы или его репутация. Скорее всего, и то и другое.

– Ты сильно опоздал. Я уже перестала надеяться, что ты придешь.

– Конечно, я пришел.

Я наблюдала, как в уголках его глаз расползлись морщинки, а взгляд на мгновение задержался на мне, прежде чем скользнуть в сторону.

«О, он обязательно придет», – сказал Саммерин с непроницаемым блеском в глазах.

Я снова пробежалась взглядом по его шее, плечам – сморщенные рукава выглядели так, словно их закатали, а затем поспешно опустили. Потом вытянула шею, разглядывая через плечо Макса его собеседницу, которую он оставил сидеть в неловком одиночестве.

– А она хорошенькая.

– Не обратил внимания.

А я вот обратила.

Но еще больше мое внимание привлек его взгляд, скользящий по мне сверху вниз. Затем снизу вверх.

– Умный ход, – нарочито небрежно похвалил он. – Я имею в виду платье.

– Вот как? – Я захлопала ресницами. – И это все, что ты можешь сказать?

– Не притворяйся, что ждешь от меня лести. Ты и так знаешь, что хорошо выглядишь. – Он заглянул мне через плечо и поднял брови. – Судя по всему, все это знают.

Я проследила за его взглядом и увидела группу людей, которые смотрели на нас слишком пристально, чтобы их внимание могло быть случайным, но, заметив меня, поспешно отвернулись.

– Думаю, ты производишь впечатление.

Глаза Макса метнулись в сторону Зерита, окруженного гостями. Мне показалось, что его голос изменился, когда Макс добавил:

– С танцем ты тоже хорошо придумала. Вы вдвоем устроили настоящее шоу.

– Не знаю только, помогло ли. И прислушается ли ко мне Зерит.

– Во всяком случае, ты привлекла внимание. Странно рассчитывать на то, что у Зерита внезапно проснется порядочность. Но если твоя цель – просветить незнающих, ты делаешь успехи.

Успехи. Только достаточные ли?

– Я еще не закончила, – буркнула я.

В уголках губ Макса появился намек на улыбку.

– Меньшего я от тебя и не ожидал.

Какое-то время мы просто стояли плечом к плечу, наблюдая за праздником. Разговоры становились все громче, музыка все энергичнее, запах духов и разогретой кожи все тяжелее.

На краю отведенного для танцев пространства я мельком увидела знакомое лицо и усмехнулась, толкнув Макса в плечо:

– Смотри.

По залу медленно шел Моф, неловко сцепив руки за спиной и смущенно поглядывая на хорошенькую девочку-вальтайна в уродливом розовом платье.

– Вознесенные, – простонал Макс. – Не делай этого, Моф. Свяжешься с вальтайном женского пола – жди катастрофы.

– Даже с мной? – Я рассмеялась.

– Особенно с тобой.

Мы наблюдали, как Моф подошел к девочке. У них состоялся короткий разговор, настолько неловкий даже со стороны, что мне хотелось съежиться, и они вместе зашагали на площадку для танцев.

– Однажды, – как ни в чем не бывало продолжал Макс, – он будет вспоминать этот вечер как начало конца.

Я усмехнулась:

– Думаю, ты ревнуешь, потому что в его возрасте никто не хотел танцевать с тобой.

– Только одна бедолага.

Мой взгляд невольно нашел Нуру, в одиночестве стоявшую на другом конце зала.

– Но надо сказать, тогда я был, скорее, пухлым и далеко не таким неотразимым, как сейчас.

Фраза, слетевшая с изогнутых в усмешке губ, была полна приторного сарказма. Но когда взгляд Макса метнулся ко мне, в горле встал непонятно откуда взявшийся ком. То, как он смотрел на меня, повисшая в воздухе тяжесть от невысказанного вопроса, танцующие на его лице синие огоньки, тепло, исходящее от его кожи даже на расстоянии нескольких дюймов, – в груди у меня разлилось тепло.

Я кивнула на открытые двери в сад с видом на прибрежные скалы:

– Тут слишком шумно. Давай выйдем на воздух.

Мы вместе проскользнули сквозь толпу и вышли наружу. С закатом опустился густой туман, и прохладный влажный воздух окутал нас, словно облако. Мы молча пошли по извилистым садовым дорожкам; чем дальше, тем меньше гостей попадалось навстречу. Наконец мы остались вдвоем в каменном патио, выходящем к скалам и морю.

Туман сгустился настолько, что луна казалась пятном, продавленным большим пальцем там, где терялась линия между морем и небом. Башни скорбно стояли позади нас, легкий морской бриз колыхал шифоновые занавески в окнах. Сквозь туман долетало искаженное эхо музыки.

Мы оставались в тени Башен, но праздник шумел далеко позади.

И все же, даже на фоне торжественного одиночества, в ночном холоде между нами еще оставалось тепло.

Я смотрела на море, не поворачиваясь к Максу, хотя чувствовала на себе его взгляд.

– Я ужасно танцую, – сказала я. – Ты заметил?

– Ты же выступала в Трелле, разве нет?

– Выступала, но я заучила свои танцы наизусть. Я отсчитывала шаги. У меня что-то получалось только благодаря тренировкам. Мне даже не требовалась музыка.

Он усмехнулся.

– Ты добивалась своего грубой силой. Мне нужно было догадаться. Наверное, ты сейчас впервые вслух признаешь свою слабость, – через мгновение добавил он.

Боги. Скорее всего, он прав. Я посмотрела ему в глаза и прижала палец к губам:

– Только ты знаешь мой секрет. И то я призналась тебе только потому, что не