через Еврейскую комиссию и сейм, но потерпел неудачу в своих усилиях. Проблема веков не могла быть разрешена в этот тревожный час, когда над Польшей витал ангел смерти, а несчастная земля истощала свои силы в последнем рывке к внутреннему возрождению и внешней независимости.

3. Два последних раздела и Берек Йоселович

Приближалась смертельная борьба Польши. Противники майской конституции из числа консервативных элементов страны объединились с русским правительством, которое в своей собственной сфере влияния всегда было губительным камнем преткновения на пути прогресса. Результатом стало образование Тарговицкой конфедерации[64] и начало гражданской войны (лето 1792 г.). Хотя евреи были оторваны от политической жизни, они тем не менее время от времени проявляли сочувствие к людям, боровшимся за новую Конституцию. Еврейские портные Вильно обязались бесплатно поставить двести обмундирования для армии свободы. Общины Сохачева и Пулавы внесли свою лепту в патриотические фонды. Евреи Бердичева участвовали в депутации местных купцов, которая отправилась встречать главнокомандующего польской армией Иосифа Понятовского и подарила ему новые инструменты для полкового оркестра. Во многих случаях еврейские общины Волыни и Подолии становились жертвами насильственных реквизиций со стороны обеих воюющих армий. Общине Острог пришлось подвергнуться бомбардировке города русской армией в июле 1792 года.

В 1793 году произошел второй раздел Польши между Россией и Пруссией. Россия присоединила к себе Волынь с частью Киевской губернии, Подолии и Минской области. Пруссия, в свою очередь, приобрела другую часть Великой Польши (Калиш, Плоцк, и т. д.), с Данцичем и Торном. В очередной раз огромная территория с сотнями тысяч евреев была отрезана от Польши. Несчастный народ, охваченный приступом боли от этой новой ампутации, вырвался на своих мучителей. Революция 1794 года шла своим чередом.

Во главе восстания стоял Костюшко.[65] Воспитанный в атмосфере двух великих революций — американской и французской, — он имел более возвышенное представление о гражданской и политической свободе, чем либеральное войско польской шляхты. Он понимал, что никакая свободная страна не может существовать без предварительной отмены крепостного права крестьян и неравенства граждан. Даже в пылу борьбы за спасение отечества польский вождь время от времени проявлял свои демократические наклонности, и угнетенные классы не могли не чувствовать, что эта революция была не только делом шляхты.

Энтузиазм свободы передался нескольким слоям польского еврейства. Он проявился во время длительной русско-прусской осады Варшавы летом и осенью 1794 г., когда все население было призвано с оружием в руках на защиту столицы. Те самые евреи, которые еще недавно подверглись нападению на улицах Варшавы со стороны мещан и ремесленников и были беспощадно изгнаны из города по приказу администрации, теперь, в момент опасности, сражались в окопах плечом к плечу. плечом к плечу со своими преследователями, копающими рвы и насыпающими земляные валы. Часто по сигналу тревоги добровольцы выбегали, чтобы дать отпор осаждающим. Под свист пуль и разрывов снарядов они плечом к плечу с другими варшавянами отбивали атаки врагов, доставляя свою норму ранеными и убитыми, но сохраняя при этом мужество. Среди евреев, защищавших Варшаву, был задуман план формирования отдельного еврейского легиона для борьбы за страну. Во главе этой патриотической группы стоял Берек Йоселович.

родился около 1765 года в маленьком городке Кретингене[66]. Он прошел тернистый путь, который привел бедного еврейского мальчика из еврейской религиозной школы (хедер) к должности агента пана. Он поступил на службу к высокопоставленному дворянину, епископу Виленскому по имени Масальский, и таким образом началась его замечательная карьера. Масальский часто ездил за границу, особенно в Париж, и всегда брал с собой своего агента-еврея. Во время этих путешествий юный Берек рано овладел французским языком и наблюдал за жизнью парижских салонов, в которых обитал мастер. Простой польский еврей воспринимал новый мир, и он не мог не учуять новые тенденции, витающие в воздухе мировой столицы накануне великой революции.

В годы Четырехлетнего сейма Берек, который отказался от своего положения с Масальским и тем временем женился, жил в Праге, пригороде Варшавы. В атмосфере патриотического возбуждения созрели те смутные впечатления, которые оставили в его уме общение с польской знатью и заграничные путешествия. Героическая фигура Костюшко и осада Варшавы придали этим смутным ощущениям конкретную форму. Он понял, что его непосредственная обязанность — бороться за свободу страны, за спасение столицы, где поляки и евреи были одинаково отрезаны и заперты рукой врага. Настало время доказать, что даже приемные дети нации умеют сражаться в рядах ее сыновей и что они заслуживают лучшей участи.

Соответственно, в сентябре 1794 года, в самый разгар осады, Берек Йоселович вместе с Иосифом Ароновичем (сыном Аарона), единомышленником-евреем, обратился к главнокомандующему Костюшко за разрешением сформировать специальный полк легкой кавалерии, состоящий из добровольцев-евреев. Костюшко немедленно выполнил их просьбу и радостно объявил об этом в специальном армейском приказе от 17 сентября, превознося патриотическое рвение составителей плана, «которые помнят землю, на которой они родились, и знают, что ее освобождение принесет на них [евреях] те же преимущества, что и на других». Берек был назначен командиром еврейского полка. Было выпущено обращение с призывом к новобранцам и пожертвованиям на их оборудование. Обращение Берека к своим единоверцам было опубликовано в официальном «Вестнике» Варшавы 1 октября. Оно было написано по-польски, но изложено в торжественной библейской фразеологии:

Слушайте, сыны колен Израилевых, все вы, в чье сердце вселился образ Бога Всемогущего, все, желающие помочь в борьбе за отечество... Знайте, что ныне пришло время посвятить себя в этом вся наша сила... Воистину, есть много могущественных вельмож, детей шлахтов, и много великих умов, готовых жизнь свою положить!.. Почему же нам, преследуемым, не взяться за оружие, видя что мы самый угнетенный народ в мире!.. Почему бы нам не потрудиться, чтобы добиться нашей свободы, обещанной нам так же твердо и искренне, как и другим? Но прежде надо показать, что мы этого достойны... Я имел счастье быть поставленным моим начальством во главе полка. Проснись тогда и помоги спасти угнетенную Польшу. Верные братья, будем сражаться за нашу страну, пока в нас осталась хоть капля крови! Хотя сами мы, может быть, и не доживем до этого [нашей свободы], но зато наши дети будут жить в спокойствии и свободе, а не будут бродить, как дикие звери. Пробудитесь, как львы и леопарды!

Язык Берека груб и наивен, как и его политические рассуждения. Призывая евреев присоединиться к «могущественным дворянам» в борьбе за свободу, он, очевидно, упускал из виду тот факт, что свобода евреев была далеко не обеспечена свободой дворян,