Шрифт:
Закладка:
Наконец, 28 мая после ещё одного многочасового напряженного допроса с участием Лэнфорда, Конли в который раз видоизменил свои показания. Всё тот же нотариус Фэбруари оформил новый «стейтмент», намного более подробный, чем предыдущие. Ввиду его величины — почти 20,8 тыс. знаков на английском языке без «шапки» и реквизитов подписавшихся — воспроизвести его целиком невозможно, хотя и очень желательно для повествования. Но процитировать самые существенные моменты необходимо.
В новой версии событий, примечательно уже её начало: «Я делаю это заявление, моё второе по счёту заявление в связи с убийством Мэри Фэйхан в здании Национальной карандашной фабрики. В своём первом заявлении я утверждал, будто зашёл в офис Франка без четырёх минут час пополудни 25 апреля, в пятницу, но это неверно»[32].
После столь интригующего начала последовал рассказ о событиях субботы 26 апреля, в своём начале точно воспроизводивший ранее заявление: Конли назвал то же время подъёма, поход на Питерс-стрит, посещение пивнушки «Butt-In saloon», игру в кости, выигрыш 90 центов… Теперь, правда, подозреваемый назвал имена 2 из 4 мужчин, с которыми играл, так что рассказ его можно было проверить. Совпадение сюжета продолжалось ровно до того момента, пока Конли не заявил, что повстречал мистера Лео Франка на пересечении улиц Форсайт (Forsyth street) и Нелсон (Nelson street).
Хотя у Конли был выходной день, Франк приказал ему идти на фабрику, пояснив, что хочет его видеть там. После того, как Лео Франк и Джим Конли дошли до фабрики, управляющий велел негру спрятаться за коробками и мусорным баком возле лестницы, ведущей на 2-й этаж. Франк сказал, что к нему должен явиться посетитель — некий «мистер Дарли» (Mr. Darley) — и Конли должен спрятаться так, чтобы посетитель его не видел. Конли должен был находиться в своём импровизированном убежище вплоть до того момента, пока Франк не вызовет его… свистом.
Да-да, смеяться не надо, свистом, словно собаку!
Франк ушёл в свой кабинет на 2-м этаже, а Конли остался за ящиками и мусорным баком. Далее появился Дарли, одетый в серый костюм и без шляпы, он сопровождал некую мисс Мэтти (Miss Mattie). Парочка прошла наверх, вскоре вернулась обратно, девушка плакала, вытирая лицо руками, а Дарли её успокаивал, говоря что-то вроде: «Не волнуйся, я позабочусь, чтобы ты получила на следующей неделе» («Don’t worry, I will see that you get that next week»). Девушка вышла на улицу, а Дарли поднялся на 2-й этаж… отправился ли он в кабинет Лео Франка или ходил куда-то ещё, Конли не знал. Вскоре Дарли спустился вниз и вышел из здания на улицу.
После Дарли появился Холловэй — тот самый, кто являлся лифтёром, «дневным» сторожем и разнорабочим. Затем к зданию подъехал некий чернокожий мужчина, управлявший возком с высоким бортами. Холловэй вышел в нему на улицу, они что-то обсуждали. В конце концов Конли, сидевший на коробке, уснул… разбудил его свист Лео Франка. Управляющий стоял на лестнице, он лаконично приказал Конли подняться к нему в кабинет. По пути, он взял Конли под руку и крепко удерживал его, словно даму. Выглядело это так, словно Франк не хотел, чтобы тот оглядывался по сторонам.
Далее странности повествования только нарастали. Очутившись в кабинете управляющего, Конли через приоткрытые двери кабинета и приёмной увидел, что по коридору 2-го этажа идут работницы фабрики — юные девушки Коринтия Холл (Miss Hall) и Эмма Кларк (Miss Clarke). Конли предупредил об этом Франка… Непонятно, как Конли догадался, что девушки идут именно к управляющему и почему об этом того следует предупредить, ну да ладно! Лео Франк, услыхав, что к нему идут люди, приказал Конли спрятаться в шкафу. Как без труда догадается проницательный читатель, шкаф был пуст! И Конли туда сразу же залез.
Бредово звучит, правда? Но подождите — это только начало…
О чём юные прелестницы разговаривали с управляющим фабрики, Конли не знал, но они быстро ушли и Франк выпустил подозреваемого из шкафа. И вот только теперь последовало предложение Конли написать фразу, которую Франк ему продиктовал. Тут в рассказе подозреваемого появилась деталь, которой не было ранее. По его словам, во фразе «дорогая мамочка, длинный высокий черный негр сделал это сам» он написал слово «негры» («negros»), т. е. употребил его во множественном числе [надо было написать в единственном — «negro»]. Управляющий обратил на это внимание, подал Джеймсу ластик и приказал стереть букву «s», оказавшуюся лишней. После этого уточнения, Франк велел написать фразу ещё раз.
Удовлетворенный результатом, Лео Франк угостил Конли сигаретой, протянув пачку. Далее последовала мимолётная сценка с деньгами, обнаруженными Конли в пачке с сигаретами, но теперь Лео Франк сказал своему чернокожему работнику, что тот может их получить. То есть появился некий намёк на заработок, но Конли пока не понимал подтекста. Он забрал пачку с сигаретами и лежавшими там деньгами и ответил на несколько вопросов Лео Франка. Тот, в частности, спросил о том, знаком ли Конли с ночным сторожем [то есть Ньютом Ли], видел ли Конли, как ночной сторож спускается в подвал и т. п.? Казалось, что они дружески болтают и Конли даже употребил интересный такой словесный оборот, характеризующий манеру их общения в ту минуту: «Я начал думать, что белый человек словно бы играет с негром (…)» («I began to think it was something, for a white man to be playing with a negro (…)»). Более чем красноречивая фраза, которую следует запомнить! Во время их общения, которое, наверное, можно назвать непринужденным, Лео Франк неожиданно произнёс странную фразу: «Чего ради мне вешаться, у меня же богатые родственники в Бруклине»(«Why should I hang, I have wealthy people in Brooklyn»). Эту же самую фразу Джим Конли приводил в своём предыдущем «стейтменте» от 24 мая, но тогда её включение в текст казалось вообще бессмысленным, сейчас же сопутствующий ей подтекст до некоторой степени разъяснился — эти слова были сказаны во время полушутливой болтовни с начальником с сигаретами в зубах.
В какой-то момент их непринужденной беседы Лео Франк достал часы, посмотрел время и сказал, что ему следует отправиться обедать.
