Шрифт:
Закладка:
— Гил, беги….! Рив, проверь… Ты…? — белобрысый склонился над девушкой, пытаясь поднять на ноги, от этого голова окончательно закружилась, и все потонуло в гуле и темноте.
Кьяра очнулась в постели, укрытая одеялом. Судя по обстановке — в лазарете, в отдельной секции, отгороженной полотняной ширмой. Сразу вспомнились несколько дней, проведенных на карантине, вместе с Эриданом и Каленгилом. Какое было приятное время, несмотря на слепоту. Она слегка повернула голову и встретилась взглядом с альбиносом. Тот сидел рядом с кроватью и обеспокоено смотрел на тифлингессу. Открепив серьгу и сломав застежку, эльф протянул девушке кольцо регенерации.
— У тебя что-то с ухом, — сказал он, и его голос доносился словно из-за толстой стены. — Обычное магическое лечение не поможет, только регенерация. Пока ухо не восстановится, ты не сможешь нормально держать равновесие.
Он говорил это таким тоном, словно уговаривал взять кольцо, но Кьяра и не думала сопротивляться, приняла его из протянутой ладони, тихо сказав:
— Спасибо, потом верну.
Она надела его на палец. Следовало несколько часов медитировать, чтобы настроиться, но на это не было сил. Эльф все не уходил. Продолжал смотреть на нее, словно что-то обдумывая.
— Ты надолго пропала, я начал беспокоиться, — наконец сказал он. — А потом ты взрываешь сокровищницу, и я понимаю, что ты просто копила силы для взрыва.
Глупая и неуклюжая попытка пошутить. Кьяра вздохнула:
— Это не я взрыв устроила. И никуда я не делась. Была у себя.
“Искал бы, легко нашел меня там”, - обиженно подумала она.
— Даже если не ты, была бы ты осторожней…
Тифлингесса промолчала. Она и сама понимала, что поступила очень опрометчиво.
Немного помолчав, Эридан продолжил:
— Хотел извиниться перед тобой за грубость, но злился. Гордость. Много дел. Откладывал на потом. Сейчас понял, что потом может не наступить, и надо делать все сразу. Так что извини. Я груб, а ты мне не принадлежишь. Ты же не вещь.
Она повернула к нему голову, посмотрела в глаза. Взгляд извиняющийся и грустный. Кажется, он действительно переживал за нее.
— Я тоже не подарок, прости, — ответила Кьяра. — На грубость не обижаюсь. И да, я не вещь, но я не против тебе принадлежать…
Эридан хмыкнул с горечью и прикрыл глаза.
— Я пытался понять, что у тебя в голове, почему так поступаешь, чего хочешь, но это не для моего недалекого ума работа, — продолжил он. — Ты только больше меня запутываешь. Ты хочешь свободы, но не против мне принадлежать? Прости, но я уже ничего не понимаю.
“Если бы я и сама понимала, что мне нужно”, - подумала тифлингесса.
— Да, это сложно, женщины вообще сложные существа, как и кошки, — ответила она.
— Нельзя все этим объяснить, — покачал головой эльф. — Кажется, ты сама не знаешь, а я не предсказатель или чтец мыслей. Не очень у меня выходит.
Кьяра пожала плечами в ответ. Сказать ей было нечего.
Эридан поднялся с кресла:
— Буду заходить, проверять состояние. Скажи, когда поймешь, что тебе нужно…
Он вышел за ширму, и его звонкие шаги постепенно затихли. Кьяра настроилась на кольцо и терпеливо вынесла все процедуры, которые прописал ей драконид. Слуг, что были в сокровищнице, ушибло взрывной волной, но своевременная помощь их спасла. Понаблюдав за состоянием Кьяры, жрец сказал, что двух дней будет вполне достаточно для восстановления. Снова лазарет, запах лекарств и бинтов.
Эти два дня она провела на койке, не вставая. Эридан заходил ненадолго утром и вечером, не замечая, как Кьяра радуется его вниманию. В один из таки визитов она рассказала про Калара.
— Разговор с ним меня напугал. Не люблю, когда копаются в голове. До сих пор не исключаю, что он не тот, за кого себя выдает, — призналась она напоследок.
Послушав, Эридан сказал:
— Он очень могущественный и старый. По моим скромным подсчетам, ему должно быть как минимум лет восемьсот. Он не выглядит как эльф своих лет, который большую часть дня должен проводить в трансе. Если вообще доживет… Это очень долгий срок, Кьяра. Даже для эльфа.
Он ненадолго замолчал, а затем продолжил с большим беспокойством в голосе:
— Ты сама слышала, он говорил, что работал с моим дедом… Дело в том, что у нас не принято было упоминать деда, все разговоры о нем всячески обрывались. Я знаю только, что его звали Аманис, что он был волшебником, много путешествовал и работал. Я даже не знаю, что с ним стало.
— Наверное, это твой дед и варил зелья… — задумчиво предположила чародейка.
Эльф устало нахмурился:
— Я пытался расспросить Калара, но он удивительно ловко уходит от разговора. Каждый раз, когда я пытаюсь заговорить, он переводит тему, но при этом не уезжает. Не знаю, чего он ждет…
— Может, он просто не хочет об этом говорить? — хмыкнула тифлингесса.
— Он мог бы вообще не начинать тот разговор, и у меня не было бы причин задавать вопросы. Нет, старик зачем-то удерживает мой интерес, — справедливо заметил Эридан. — Он зачем-то сказал что-то цепляющее тебе и мне.
— Как же я от этого устала, — вздохнула девушка, откинувшись на подушку. — Хочется, чтобы все было просто и понятно.
— И это говоришь мне ты, — сказал белобрысый, и в голосе его прозвучала нескрываемая укоризна. — Ладно, я и так задержался. Поправляйся, — сказал он, погладил ее по плечу и вновь оставил наедине со своими мыслями.
На второй день лечения, после короткого утреннего визита Эридана, Кьяра решила записать события, что происходили с ней в Стране Фей. Она не хотела забывать произошедшего, если все-таки уйдет. Здесь она встретила тех, кто принял ее. Как же это приятно, чувствовать чью-то поддержку и знать, что спину прикроют, несмотря на обстоятельства. Грифельная палочка скользила по страницам дневника, кратко рассказывая о моментах радости, о людях, о событиях. Столько всего произошло за это время, но лежа писать было неудобно, да и она не большой умелец доверять бумаги мысли и чувства. Перечитав написанное, Кьяра вернулась назад и сделала несколько приписок. “Эридан стал для меня важным человеком, мы привязались друг к другу”, - вывела она и грустно улыбнулась, представив себя, читающую этот дневник после потери
