Первая половина мелового периода – время, когда на огромных

пространствах от 45° южной до 45° северной широты располагается

зона аридного климата (без «перерыва» на экваториальные леса), а

аридные зоны отлично выветриваются. Большое количество

минеральных веществ могло попадать в океан за счет этого. Учитывая

высочайший уровень мирового океана в среднем в мезозое и прежде

всего в начале мелового периода, а также компактное расположение

материков, а их было всего два (Лавразия и Гондвана), на протяжении

большей части мезозойской эры попадание минеральных веществ в

океаны было весьма вероятным. В середине же мезозоя на западе

Гондваны появляются экваториальные леса, и немедленно начинают

сокращаться области аридного осадконакопления в океанах. К

распространению экваториальных лесов, видимо, ведет именно

изменение конфигурации материков, но, может быть, также и

изменение

состава

атмосферы,

вызванное,

в

частности,

распространением цветковых (да и само по себе это распространение

могло сказаться: менялись фитоценоз и взаимодействия в нем).

Показательно, что в местах, максимально удаленных от экватора, в

бореальных широтах, аммониты сохранятся дольше всего, возможно, до раннего кайнозоя.

Сохранение аммонитов именно там могло быть связано с

вулканической активностью, приведшей к образованию деканских

трапов, и падением астероидов на планету на границе. Если читатели

собрались негодовать по поводу упоминания импактной теории

вымирания (да и по поводу вулканической тоже), то, конечно, основные причины мелового кризиса были не в извержениях и не в

метеоритах. Кризис биоты разворачивался на протяжении миллионов

лет. Это видно и по тем же изменениям раковин аммонитов.

Катастрофы сами по себе не были тем абсолютным оружием, которое

сокрушило всех и сразу. Максимум, что они сделали – создали

условия, в которых некоторые животные чувствовали себя комфортнее,

чем все остальные. Как показало недавнее исследование, всего через

несколько лет после падения чиксулубского метеорита (главного

убийцы динозавров, по версии сторонников импакта) оставленный им

кратер уже бодро заселяла морская живность[121]. И все-таки какие-то

роли катастрофы сыграли. Поскольку и вулаканизм, и падение

астероидов приходятся на районы относительно близкие к

экваториальным, то до бореальных широт (по крайней мере, до

бореальных широт Северного полушария) поднятые ими облака пепла, пыли и выброшенных в атмосферу пород добираются в сравнительно

«ослабленном» виде. Может быть, это и позволило продержаться

бореальным аммонитам чуть дольше.

И следующее добавление: так как исчезает фитопланктон, содержание кислорода в океане снижается, несмотря на то что в целом

на планете, в том числе благодаря цветковым, его становится только

больше. Раз кислорода в океане меньше, то повышается содержание

углекислоты, океан закисает, а это, в свою очередь, опять воздействует

на всех его жителей, в том числе и на самых мелких. Уменьшение

массы плавающего в морях планктона было для морских обитателей

чувствительной утратой. Тем, кто постарается-таки пережить его, надо

будет как-то приспособиться к этому печальному во всех отношениях

явлению – найти новые источники пищи. Аммониты здесь многое нам

могут подсказать. Они питались не непосредственно планктоном, но

все-таки теми, кто употреблял в пищу именно его. Аммониты

перемещались в толще воды вслед за этими существами (а те, в свою

очередь, вслед за планктоном)[122]. Когда обилию приходит конец, аммониты начинают искать новые способы и места кормежки, не

брезгуя ничем, они в прямом смысле опускаются. Опускаются на дно –

переходят

к

бентосному

питанию,

именно

поэтому,

как

предполагается, у них и появляются «неправильные» раковины.

«Спуск» аммонитов мог быть связан и с изменением плотности

воды. Как подсчитал Л. Гинзбург, в конце мезозоя в ходе морской

регрессии (поднятия материков и отступления морей) акватория

эпиконтинентальных морей (фрагментов континентальных платформ, покрытых морями) уменьшается примерно в 50 раз. Часть аммонитов

вместе с другими морскими организмами могла оказаться «в

заключении» – в постепенно мелеющих соленых озерах – частях

прежних морей. Здесь перемещаться было негде и, видимо, уже

незачем, что и подталкивало аммонитов сменить рацион и опуститься

на дно.

Но это все-таки маловероятный ход событий, зато исчезновение

хорошо

прогревающихся

эпиконтинентальных

морей

было

равносильно исчезновению всемирных печек. Чумаков Н. М. писал, что в мелу наблюдалось одно из самых сильных за последние 400 млн

лет повышений уровня мирового океана[123]. Имеется в виду именно

начало мелового периода, а не его конец, когда уровень океана гораздо

ближе к