Шрифт:
Закладка:
Точность образа, конечно, вызывает сомнения (если задница разбухает, то глаза вроде бы должны раскрываться), но фраза врезается в память.
— Ты <…> у меня…
Дальше идет подробное перечисление работ, и, смею заверить, все они будут «дедушкой» Горкушей выполнены.
Напоследок комбат бросает уничтожающий взгляд на рядового Лешего: ты-то, дескать, куда смотрел?..
Сразу после команды «разойдись» отвожу Леху в сторонку.
— Лех, скажи честно! Нарочно усыпил?
— Ты за кого меня держишь? — ощетинивается он. — Нет, конечно!
— Зря… У меня бы он с «губы» не вылезал! А ты видел, как на тебя «Дед» глянул?..
Рядовой Леший кривится, словно от зубной боли, и тоскливо вздыхает.
* * *
Загадочная фигура комбата будоражила воображение.
Именно он являлся теперь главной темой наших с Лехой бесед.
Досрочно обретя право на самоволку, мы выгадывали время и пробирались к заветной дырке в ограждении, с обеих сторон которого курчавились дебри из тонкой проволоки (высотой примерно по колено). Препятствие, непроходимое даже для бронетехники. Но не для солдат срочной службы. В запутляканной металлической волосне протоптана была узкая тропинка, по которой и происходила временная утечка личного состава.
Куда? Ну не в город же! Кишлак под боком. А в нем — так называемые «точки». Их несколько, путь до них известен. Там, в уголке глинобитного дворика, всего за один рубль вы присядете у низкого стола, на котором вскоре возникнут бутылка домашнего узбекского вина, обязательный помидор, обломок чурека, сильно сточенный ножик с деревянным черенком и горстка соли.
Главное — следить за минутной стрелкой, а если на «точку» сунется кто-то из наших, вовремя его обморочить.
— Ты мне скажи, откуда он все знает? — неистово требовал я ответа.
— Маринка стучит, — хмуро отшучивался Леха.
Маринкой звали прибившуюся к батарее собачонку. Косматая дворняжка черно-белой масти. Комбат ее сильно любил. Любил ее и рядовой состав, потому что если появилась Маринка, то через пару минут появится и сам «Дед». Но все уже при деле.
— То есть выходит, это не он — это она все насквозь видит?
— Вот ты смеешься, — укорил меня Леха, — а между прочим, да. Двоеглазка.
— Не понял!
— Ну, морда, морда у Маринки черная, а над глазами белые пятна…
— И что?
— Нечистую силу видит.
— Тебя, например?
— Меня, например!
— А комбат?
— Что комбат?
— Вдруг он тоже за кого-то служит? Вроде тебя!
— Да ну, брось…
— А почему нет? — напирал я, окуная кусок помидора в серую крупную соль.
— Так он же не рядовой! Он майор! Это что ж, выходит, кто-то попросил в офицерской школе за него отучиться?
— М-да… В самом деле… — В задумчивости я разлил вино в два тусклых граненых стакана. — Но ты точно уверен, что не леший?
— Откуда я знаю? — огрызнулся Леха. — В лесу бы угадал запросто… А тут…
Взяли стаканы в горсть и бесшумно чокнулись костяшками пальцев — чтобы начальство не услышало.
— Он же не зря тебя тогда про карты спросил… — напомнил я.
Рядовой Леший безнадежно махнул рукой — и выпил.
* * *
А ведь Леха-то и впрямь оказался картежником. Вы не поверите, но мы с ним навострились на разводе в «двадцать одно» играть. Без колоды, естественно. Колоду нам заменяло наше начальство.
Стоим в строю, а из дверей штаба (одноэтажного домишки желтого цвета) один за другим появляются офицеры.
Первым набирает Леха.
Вот с невысокого крылечка сходит лейтенант. Две звездочки. За ним еще два лейтенанта. Две плюс две плюс две — шесть. За ними — капитан из технического дивизиона. Шесть да четыре — десять. Затем на асфальт ступает наш комбат. Большая майорская звезда идет у нас за пять малых. Итого пятнадцать…
— Хорош! — шепчет мне в азарте Леха. — Теперь ты…
Я приготавливаюсь считать. Лейтенант — две звездочки… И тут, как нарочно, из дверей показываются разом начштаба и командир части. Оба подполковники. Четыре большие звезды! Двадцать два. Перебор…
И так каждый раз. Случая не было, чтобы я у него выиграл.
* * *
— А хочешь самое простое объяснение? По жизни!
— Ну? — заинтересовался он.
— Ни хрена наш «Дед» ничего не видит. Тоже обмороченный!
— Да ну… — усомнился Леха. — А чего ж он тогда…
— Что «чего»? Что «чего»? Про карты спросил? Взял и спросил!
— А с проверкой из округа?
— И с проверкой тоже! Что он такого сказал? «Век бы стоял и любовался»?
Призадумался Леха.
— То есть ты… думаешь… Просто майор — и все?
— Нет, ну… не просто, конечно… Ясно же: что-то с тобой не так… Ну вот он и прикидывает!
* * *
Хорошая была версия, изящная, но практикой проверку не прошла. Регулярно срываясь в самоволку, мы с Лехой окончательно уверовали в собственную безнаказанность, за что однажды и поплатились.
Поднялась в тот день самая настоящая пурга, только не из снега, а из пыли. Поэтому столик нам сервировали в помещении. И взяли мы тогда отнюдь не пол-литра, но целый литр. Отчаянные парни!
Приняли по первому стаканчику, поднесли к губам второй — и тут глаза Лехи, сидящего лицом ко входу, начинают выкатываться из орбит.
— Эх, лес честной… — потрясенно выдыхает он.
Оборачиваюсь. В дверях стоят два сильно припорошенных майора: «Дед» Сапрыкин и замполит Карапыш (дорóга до «точки» им тоже хорошо известна). Но самое страшное — оба нас видят! Во всей нашей срамоте.
Вскакиваем, замираем по стойке «смирно».
— Вы что творите?! — опомнившись, срывается Карапыш. — Да я… Да вас… Под трибунал… В дисбат… Ваши отцы кровь проливали…
Некоторое время «Дед» Сапрыкин (он располагается на шажок впереди) слушает эти вопли. Нижняя часть лица майора сурова. Верхняя, включая глаза, как всегда, заслонена козырьком.
Пластика у комбата замечательная. Бочкообразная грудная клетка незыблема, движутся только руки. И то изредка. Вот и сейчас правая взмывает и, на ощупь найдя гневный рот замполита, властно затыкает его.
— Ти-ха… — негромко, но внушительно произносит майор. — На «старте» — я хозяин… А ну-ка быстро отсюда!
И мы с Лехой, пригнувшись, прошмыгиваем на выход.
После чего оба майора садятся за столик и неспешно, со вкусом допивают этот самый литр.
А наутро боязно-о… Но комбат молчит. Наконец подзывает меня.
— Как вчера добрались?
— Нормально, товарищ майор!
— Во-от!.. — И он назидательно воздевает мудрый натруженный палец. — А если бы мы за вас ту бутылку не добили… вы бы нахреначились, попались бы командиру части… и отправил бы он вас на «гауптическую вахту»…
Звук «г» комбат произносит на
