«Здесь довольно холодно», - сказал он. «Не совсем то, о чём я мечтал.»

Энни первой из троих детективов заметила их, выходящих из бара.

Она вышла на улицу сразу после того, как оставила Эйлин в дамской комнате, и заняла позицию в темном дверном проёме закрытой китайской фабрики лапши. Здесь, на улице, было очень холодно, а она была одета совсем не для этого. Юбка была чертовски короткой, блузка - слишком хлипкой. Эйлин изящно вышла из бара, рыжие волосы развевались на ветру, куртка парня была накинута на плечи, она сразу же повернула налево и пошла справа от парня, её собственная правая рука лежала на боку и опиралась на сумку. Правая рука парня была в кармане брюк.

Два фонарных столба на Фэйрвью подверглись вандализму, и между фонарём на углу и третьим по счёту были широкие полосы темноты. На дальнем углу светофор загорелся красным, таким же огненным, как волосы Эйлин. Рыжие волосы были плюсом. Легко было держать её в поле зрения. Энни пропустила их вперёд ярдов на двадцать, а затем зашагала за ними, держась поближе к зданиям слева - слепой стороне парня, потому что он поворачивался вправо, когда шёл и разговаривал. Она проклинала туфли на каблуках, которые громыхали по тротуару, но парень, казалось, не замечал её присутствия позади них и продолжал болтать с Эйлин, пока они растворялись в темноте между освещёнными фонарными столбами.

Рыжие волосы Эйлин были маяком.

Клинг, сканировавший улицу с точки обзора, расположенной по диагонали напротив бара, был вторым детективом, заметившим их.

На улице, где он ждал в тени заброшенного инструментального цеха, было темно, фонарный столб разбился, но женщина была безошибочно похожа на Эйлин. Не обращая внимания на рыжие волосы, он узнал бы ее, даже если бы она носила светлый парик. Он знал все нюансы ее походки: длинный шаг, взмах плеч, ритмичное покачивание ягодиц. Он уже собирался выйти из дома, перейти улицу и увязаться за ними, как вдруг увидел Энни.

Хорошо, подумал он, она на месте.

Он держался на противоположной стороне улицы, в десяти футах позади Энни, которая изо всех сил старалась не отстать и не показать себя. Эйлин и парень шли очень быстро, направляясь к светофору на углу, который уже изменил цвет, выбросив на проезжую часть зелёное пятно. Построение могло бы быть классическим треугольником: один коп позади, другой впереди на той же стороне улицы, третий на противоположной только вот третьего копа не хватало.

Так думал Клинг.

Шэнахан был третьим полицейским.

Он следил за Клингом с того самого момента, как заметил его, заглядывающего в стеклянную витрину бара. Он нетерпеливо вышагивал по улице, постоянно возвращаясь к бару, проверяя входную дверь с другой стороны улицы, затем снова уходил и снова возвращался, ведя себя очень похоже на человека, который ждёт, когда кто-нибудь выйдет оттуда. Когда Эйлин наконец вышла из бара со вторым блондином, блондин Шэнахана устремился за ними. Энни была впереди, она прикрывала Эйлин возле её блондина, и держала их в поле зрения. Но другой блондин всё ещё проявлял слишком большой интерес к происходящему. Шэнахан дал ему фору, проследил, а затем снова отстал от него.

Впереди Эйлин и её блондин повернули налево на светофоре и скрылись за углом.

Блондин Шэнахана колебался лишь мгновение.

Казалось, он не знает, делать ему ход или нет.

Затем он достал пистолет и начал переходить улицу.

Энни сразу же узнала Клинга.

У него в руке был пистолет.

Она не знала, что её больше удивило - его присутствие здесь или пистолет в его руке. Слишком много мыслей пронеслось в её голове за следующие три секунды. Она подумала, что он собирается всё испортить, а парень ещё не сделал свой ход. Она подумала, знает ли Эйлин, что он здесь? Она подумала, что Эйлин и её спутник уже скрылись за углом.

«Берт!» - крикнула она.

И в этот момент к ним подбежал Шэнахан с криком: «Стоять! Полиция!»

Повернувшись, Клинг увидел человека, указывающего на него рукой в гипсовой повязке.

Он повернулся в другую сторону и увидел Энни, перебегающую улицу.

«Майк!» - крикнула Энни.

Шэнахан остановился на месте. Энни замахала на него руками, как регулировщик.

«Он на работе!» - крикнула она.

Ранее Шэнахан говорил Эйлин, что они с Лу Альваресом просто полны хитростей. Однако он и не подозревал, что Альварес отправил в Зону другого человека, не сказав ему об этом. Таким хитрым он Альвареса не считал. У Шэнахана была своя маленькая хитрость - револьвер 32-го калибра в правой руке, палец в спусковой скобе, оружие и рука в гипсе. Он чувствовал себя полным придурком: гипсовый слепок всё ещё был направлен на парня, которого Энни только что опознала как копа.

Осознание этого пришло ко всем троим в одно и то же мгновение.

Светофор на углу снова загорелся красным, словно сигнализируя о наступлении их общего прозрения.

Не говоря ни слова, они посмотрели вверх по улице.

Она была пуст.

Эйлин и её спутник ушли.

Минуту назад у неё было трое полицейских в резерве.

Теперь у неё их не было.

Долорес Айзенберг была старшей сестрой Фрэнка Себастьяни.

Рост пять футов десять дюймов, чёрные волосы и голубые глаза, тридцать восемь - тридцать девять лет. Когда Браун и Хоуз пришли из гаража, она прижимала к себе Мари. В глазах обеих женщин стояли слёзы.

Мари представила её полицейским.

Долорес, казалось, удивилась, увидев их здесь.

«Как дела?» - спросила она и взглянула на Мари.

«Мы сожалеем о ваших неприятностях», - сказал Браун.

Старое ирландское выражение. Хоузу стало интересно, где он его подцепил.

Долорес ответила: «Спасибо», а затем снова повернулась к Мари.

«Извини, что я так долго не приезжала», - сказала она. «Макс в Цинциннати, и мне пришлось найти няню. Боже, подожди, пока он это услышит. Он без ума от Фрэнка.»

«Я знаю», - сказала Мари.

«Мне придётся позвонить ему ещё раз», - сказала Долорес. «Когда мама рассказала мне о случившемся, я пыталась дозвониться до него в отель, но его не было там. В котором часу ты позвонила маме?»

«Наверное, около одиннадцати тридцати», - сказала Мари.

«Да, она позвонила мне сразу после этого. Я чувствовала себя так, будто меня сбил локомотив. Я пыталась дозвониться до Макса, оставила сообщение, чтобы он мне позвонил, но потом ушла из дома около полуночи, как только приехала няня. Мне придётся позвонить ему ещё раз.»