Шрифт:
Закладка:
Советская историография видела причину ливонских неудач Грозного в изменении настроений ливонского простого люда, попадающего в зависимость от русских помещиков. Возможно, раздача ливонских земель в поместье русским дворянам как-то и отталкивала от русских местное крестьянство, но вряд ли так уж сильно – наделение землёй шло за счёт бывших орденских и епископских владений. В любом случае земельный вопрос не был определяющим. Главное было, повторяю, в том, что России тогда впервые пришлось столкнуться с широко организованным всеевропейским заговором против неё.
Употребляя уже порядком дискредитированное слово «заговор», я не имею в виду, конечно, что где-то кто-то собрался тайно в одном месте и решил строить козни против России. Само развитие событий в Ливонии было таким, что все влиятельные силы в Европе и без учреждения средневековых «Бильдербергских клубов» и «Трёхсторонних комиссий» дружно опасались и ненавидели новую, постоянно усиливающуюся Россию Ивана Грозного и были дружно согласны с тем, что «Московию» следует остановить и загнать в тот медвежий угол, из которого она осмелилась выбираться в «просвещённую» Европу. А когда есть общее согласие, то не так уж сложно предпринять и согласованные действия.
Непосредственно в конфликте со стороны Европы участвовали Ливония, Польша, Литва и Швеция, но ливонский вопрос постоянно был предметом обсуждений на собраниях представителей государств, входивших в Священную Римскую империю германского народа. Уже император Максимилиан II объявлял Москве торговую блокаду, а его преемник Рудольф II неизменно находился на стороне Батория, хотя формально представлялся нейтральным.
Прямым убытком была бы русская Ливония для Англии – Северный путь хотя и был опаснее Балтийского, но контролировался прежде всего Англией, не требовал уплаты пошлин при прохождении балтийских проливов. Причём некоторые русские товары на Севере получать было даже удобнее, чем в той же Нарве. Главное же, русская Ливония подрывала торговую монополию Англии, как, впрочем, и выгоды Голландии.
Отношение Франции к русской Ливонии можно понять, если знать о планах, которые лелеял многолетний посол Франции в Дании Шарль де Данзей. А он предлагал французскому двору проект ни более ни менее, как французской Ливонии! В декабре 1570 года Данзей писал в Париж Карлу IX:
«Что до моей службы королю, я сделал всё, что смог, чтобы убедить вести торговлю в России. Эта торговля началась всего шесть или семь лет назад (около 1564 года, через русскую тогда Нарву. – С.К.) и они получили от неё столько выгоды и столько товаров и преимуществ для Французского королевства, что нет ни одного путешествия, которое было бы для них столь выгодным и столь необходимым для королевства, чем это…»
Далее Данзей сетовал на препоны, устраиваемые Польшей и Швецией, и предлагал устроить брак герцога Франсуа Алансонского – самого младшего брата короля, с сестрой шведского короля принцессой Елизаветой с прицелом на Ливонию как на «наследственное владение Французского дома». Расписывая богатства Ливонии – в 1570 году, когда, по уверению врагов России, она была приведена русскими в разорение, – Данзей далее восклицал: «И, что ещё лучше, вся торговля с Россией будет зависеть только от воли сеньора Ливонии»! Русский царь в качестве «сеньора Ливонии» французу, естественно, не подходил, и он заранее был готов к «войне с московитами».
Активность России не устраивала даже Испанию, имевшую собственные «балтийские» планы. Трансильвания боялась усиления влияния Ивана IV на молдаван и валахов, а о позиции Турции и Крыма по отношению к Русскому государству можно и не упоминать.
В выстраивании отношений друг с другом владетели разных европейских стран руководствовались разными соображениями, могли враждовать с бывшими союзниками и заключать союзы с бывшими врагами, но ко времени ливонских успехов России в отношении к русскому фактору владетельные и вообще имущие «верхи» всех держав – больших и малых, оказались на удивление единодушны. Всем им не нужна была могучая Россия, ставшая «сеньором Ливонии» и сама определяющая суть и содержание европейской торговли с Россией так, чтобы не внакладе оставались обе стороны, а не только «цивилизованные» европейцы.
Не нужна была Европе Россия в Европе. Уже тогда Россия была нужна владетельной и имущей Европе лишь как источник сырья, в лучшем случае – поставщик дешёвого и качественного железа, но – не более.
Не нужна была владетельной Европе и просвещённая Россия. Европе нужна была такая Россия, где образованная Иваном IV Васильевичем в Москве Немецкая слобода была бы не более чем своего рода сеттльментом, жиреющим на торговле спиртным, но никак не базой распространения на Руси европейских знаний и технологий.
Глава 18
Русское «окно в Европу», забитое Европой
И надо ещё раз подчеркнуть следующее… Иван Грозный воевал в Ливонии за выход на берега Балтийского моря. Это – так, но это – далеко не всё! Ливонская война была для России войной не только за Балтику, за выход на морские торговые пути. Это была и война за возможность установить с Европой надёжные цивилизационные связи, получить свободный доступ к европейской науке, технологиям, культуре, получить возможность широко пригласить на Русь европейских специалистов.
Показательно, что на переговорах с Баторием Иван соглашался уступить Польше 66 городов в Ливонии, а также в придачу русские города Великие Луки, Заволочье, Невель, Велиж, Холм, но требовал взамен 35 ливонских городов, а объяснял это Поссевино так: «Потому нам нельзя уступать королю всей Лифляндской Земли: если нам её всю уступить, то нам не будет ссылки (сообщения. – С.К.) ни с папою, ни с цесарем, ни с какими другими государями Италийскими (т.е. западноевропейскими. – С.К.) и поморскими (балтийскими. – С.К.) местами, разве только король Польский захочет пропустить наших послов».
Царь Иван здесь прямо выказывал желание войти в Европу – торгуя с ней, общаясь с ней, учась у неё. Но этому-то как раз и противилась Европа, точнее – её властители, её властные элиты. Мало известен, но показателен следующий факт… В конце 1568 года в Стокгольме был низложен союзник Ивана король Эрик XIV, и к власти пришёл его брат Юхан
