всегда были под рукой и служили источником вдохновения для архитекторов. Как уже упоминалось, Тирали и Росси были почти неграмотны и, конечно же, не имели представления о теоретических концепциях гармонии и пропорций, содержащихся в «Quattro libri» Палладио. Их зависимость от палладианских прототипов, вероятно, вряд ли была осознанной, и уж точно не являлась преднамеренным «возрождением». Они просто реагировали на растущий в Венеции вкус к более трезвому, классическому архитектурному стилю, а здания Палладио были самым очевидным и легкодоступным источником идей в этом направлении.

Джованни Скальфаротто (ок. 1670–1764) и Джорджо Массари (1687–1766)

С развитием XVIII в. архитектура стала отражать растущие противоречия, присущие обществу, находящемуся на грани краха. Казалось, что трезвый стиль зданий не мог скрыть поверхностность и легкомысленность жизни, которую они укрывали. Настроение века заметно уже в приходской церкви Сан-Симеон-Пикколо, перестроенной между 1718 и 1738 гг. Это здание является шедевром Джованни Скальфаротто, который был зятем Доменико Росси и дядей Томмазо Теманца. Вдохновленный недавно законченным Тирали классическим портиком в соседней церкви Сан-Николо, он обратился к настоящему классическому прототипу – Пантеону в Риме. Нет никаких свидетельств того, что Скальфаротто когда-либо сам посещал Рим, и, конечно же, ему было тяжело передать внушительную солидность и массивность Пантеона. Подобно Палладио в его Темпьетто в Мазере, он возродил тему в уменьшенном масштабе. Пропорции также трансформируются, а парящий купол более близок к Санта-Мария-делла-Салюте Лонгены на противоположном конце Гранд-канала, чем к Пантеону. Ярко освещенный интерьер также представляет собой уменьшенную версию Пантеона, с его фронтонами и характерными неглубокими нишами, каждая из которых содержит отдельно стоящие колонны, поддерживающие прямой архитрав. Однако, несмотря на внушительный эффект огромных коринфских капителей в античном духе, повторяющих капители портика, настроение легкое и элегантное, а вся концепция пронизана определенным шармом рококо.

Самым талантливым венецианским архитектором того периода был Джорджо Массари, который родился в 1687 г. в приходе Сан-Лука. И умер в Венеции в 1766 г. Более других своих соперников он поддался влиянию стиля рококо, но он впитал его элементы в свою архитектуру с такой деликатностью и уверенностью, что его стиль никогда не вырождался в суетливое легкомыслие. Как и его великий современник Джамбаттиста Тьеполо, с которым он неоднократно сотрудничал, он, по-видимому, воспринял традиционные ценности венецианского общества и культуры, игнорируя их более упадочные стороны. В каком-то смысле он разрешил противоречия, присущие его биографии, вобрав в себя как трезвые, так и легкомысленные аспекты, не пытаясь сознательно подавить ни одну из тенденций.

Массари много работал как на терраферме, так и в Венеции. Его первым венецианским шедевром стала церковь Джезуати, начатая в 1726 г. и освященная десять лет спустя. Малый религиозный орден Джезуати был упразднен в 1668 г., а его здания перешли к доминиканцам, которые решили перестроить церковь и монастырь.

В основе схемы Массари для Джезуати лежала более скромный ораторий Санта-Мария-делла-Фава, начатый Антонио Гаспари в 1705 г. и завершенный самим Массари. От этой церкви он позаимствовал прямоугольный план со срезанными углами и триумфально-аркатурный ритм возвышения нефа, его гигантский ордер, расположенный парами и заключающий в ниши статуи и рельефные панели, – система, изначально заимствованная у церкви Реденторе Палладио на противоположном берегу канала Джудекка. Один неф, соединенные между собой боковые капеллы и хор, скрытый за главным алтарем, также следуют расположению Реденторе. Как Лонгена в Салюте справился с задачей расположить свою церковь так, чтобы два шедевра Палладио, Сан-Джорджо и Реденторе, были на виду, так и Массари должен был уважать эти палладианские прецеденты в своем проекте для Джезуати. Он также позаимствовал у Реденторе мотив купольного алтаря, фланкированного сдвоенными колокольнями, но более остроконечный купол и луковицеобразные купола маленьких башенок выдают в ней работу XVIII в. Фасад также является данью уважения Палладио, с его четырьмя гигантскими коринфскими полуколоннами, поддерживающими большой треугольный фронтон, но в отличие от Сан-Лаццаро Сарди и Сан-Стае Росси, которые приняли ту же упрощенную палладианскую схему, здесь нет наследия барокко – ни разорванных фронтонов, ни венчающих статуй. Вместо этого здесь преобладает характерная трезвость венецианских экстерьеров XVIII в.

Интерьер Джезуати представляет собой прекрасное сочетание элементов классики и рококо. Гигантские коринфские полуколонны, повторяющие колонны фасада, заменяют плоские пилястры интерьера Санта-Мария-делла-Фава Гаспари, чтобы придать большую монументальность. Но на потолке, где тонкие, изогнутые рамы в стиле рококо, созданные самим Массари, окружают фресковые украшения Тьеполо, массивность испаряется, превращаясь в легкую нежность. Важно, что росписи ни в коей мере не противоречат архитектуре и не подрывают основную архитектурную структуру с помощью иллюзионистских приемов, которыми так часто пользовался Тьеполо. Тонкие ребра потолочного свода продолжают вертикали возвышающихся стен, а яркое, ровное освещение, вновь напоминающее о венецианских церквях Палладио, усиливает ясность.

Сан-Симеон-Пикколо, арх. Джованни Скальфаротто, начало строительства в 1718 г.

Стилистическое единство Джезуати, где архитектура, скульптура и роспись были завершены в течение нескольких десятилетий, также символизирует церковь, которую Массари возвел для венецианской больницы для подкидышей, Оспедале-делла-Пьета. Основанная в 1346 г., эта больница была самой старой из четырех больших государственных больниц, и к XVIII в. ее старинные здания находились в плачевном состоянии. Как и три другие больницы Пьета славилась своим хором девочек-сирот, имевшим хорошую репутацию в области инструментальной игры. Многие из лучших концертов и хоровых произведений Вивальди были написаны именно для «Пьеты». Но больница всё больше осознавала недостатки убогой обстановки, в которой приходилось выступать музыкантам, тем более что ее конкуренты – Инкурабили, Мендиканти и Оспедалетто – имели преимущество в виде более новых церквей, построенных знаменитыми архитекторами.

Церковь Санта-Мария-делла-Пьета, интерьер

В 1736 г. Массари выиграл конкурс на проект новой церкви и сиротского приюта Пьета. Двумя другими участниками конкурса были престарелый Тирали и архитектор-любитель и учитель геометрии падре Пьетро Форести. Проект Массари сохранился в виде чертежа в музее Коррер. В итоге здания больницы так и не были построены несмотря на то, что часть старого приюта была снесена, чтобы освободить место для новой церкви, а его воспитанников поселили в приемных семьях. Сама церковь была начата в 1745 г. и освящена в 1760 г., хотя фасад был построен только в начале XIX в.

Защищаясь от своего самого ярого критика-рационалиста, францисканского монаха Карло Лодоли (роль которого будет рассмотрена ниже), Массари признался, что старался основывать свой проект на устоявшихся венецианских традициях, поскольку считал, что это будет более приемлемо для публики, чем совершенно революционная концепция. Прямоугольный план с закругленными углами, четыре нефа и отдельный приподнятый алтарь заимствованы из церкви Инкурабили Сансовино, хотя Массари выбрал низкий свод вместо плоского деревянного потолка Сансовино. Как и Скамоцци в церкви Мендиканти, он добавил входной вестибюль, по форме