в высоком рельефе, геометрические спирали, пальметки; этот шёрупский стиль расценивается как римское влияние мастерских Паннонии. Клад в Йончёпинге (Jnkping), Смоланд, был скрыт на глубине 2 м; он представляет собрание бронзовых литых вещей: кольца и гнутые стержни, увенчанные изображением человеческой головы (оковки седла). Святилищу принадлежали, очевидно, и находки в Сёсдала (Ssdala/Norra Mellby), Сконе, конца V в.: в галечной гряде, зарытые в ямках через несколько метров; все вещи сильно повреждены; это исключительно конская сбруя и оковки седла, из низкопробного серебра или серебреной бронзы с чернью, украшенные штампованными звездочками и геометрическим бортиком, геометризованными изображениями парных конских голов (сёздала-стиль). Известны массивные гривны в нескольких экземплярах из различных мест Южной Швеции (Ханненов, Хеллестед), до 1 кг и более, с заходящими концами и полулунным орнаментом; подобные же – в Вестеръётланде, Сконе, Меларен, Эланде и Готланде и на севере до Западного Вермланда; уровень благосостояния распространялся от побережий в глубь страны, прослеживаются тесные связи с Юго-Восточной Норвегией, определенное единство культуры (проявившееся позднее в эпической традиции о единой общескандинавской королевской династии Инглингов). В кладе из Койнге (Köinge), Халланд, представлен фрагмент (1/7 часть) массивной воротничковой гривны, типа гривны из Мёне, весом 200 г; целая вещь весила бы около 1,5 кг, эта находка напоминает скальдический эпитет конунгов и вождей – «разрубатели колец» (Stenberger, 1977: 306–379).

Могильники, возникшие в середине I тыс. (послеримское время, V в.), по-прежнему характеризует биритуальность, грунтовые или подкурганные языческие ингумации с оружием и прочими вещами соседствуют с курганами, скрывающими сожжения (урновые и безурновые), возрастает количество сопровождающих захоронение вещей. Наиболее показательный и известный памятник этого времени – датский могильник Линдхольм Хойе (Lindholm Høje) в Северной Ютландии, насчитывающий более 700 курганов; наиболее ранние датируются VI в., курганное поле использовалось до конца эпохи викингов, к ранним относится более 30 ингумаций, могилы окружены каменными оградками (в том числе ладьевидными), низкими насыпями различных форм, отмечено сожжение, вместе с останками человека, жертвенных животных (овца, собака, голова и ноги лошади), погребенных сопровождало оружие, гребни, украшения и бытовые вещи. Биритуальность (если не преобладание ингумации) характерна и для Юго-Западной Норвегии; показательно великолепное погребение воина в Сандане (Sandane) середины V в. с двулезвийным мечом-спатой и полным вооружением эрула (Stang, 1996). В Швеции этого времени также сохраняется биритуальность; над прахом «малых конунгов» или просто знати вновь сооружают Великие курганы, особенно в Средней Швеции, в курганных могильниках преобладают сожжения. Круглые низкие земляные или каменные насыпи сооружали над кострищами или ямными сожжениями, известны и высокие, до нескольких метров, курганы. Над грунтовыми захоронениями водружали баутастенар (стелы), самые крупные относятся именно к этому времени. V–VI вв. датируются и некоторые сожжения в «судейских оградах» (домарринген). Ингумации (под курганной насыпью, а может быть, и без таковой) совершали в камерообразных деревянных цистах, такие погребения становятся обычной формой в долине Меларен.

Эти подобные комнатам могилы устраивали как для мужчин, так и для знатных женщин, и, как правило, они разграблены (вскоре после сооружения). Наиболее известный памятник этого рода – Фуллеро (Fullerö) близ Старой Уппсалы, именно такая разграбленная камерная могила была открыта под низким каменным курганом; камера 4,5 × 2,2 м, деревянное перекрытие обрушилось, и под ним сохранились умбон, посеребреная шпора, части кольчуги (меч исчез – может быть, грабители искали именно его), найден золотой aureus императора Максимиана Геркулеса (286–305). Такое же разграбленное захоронение открыто в Вальсъёрде возле погребений в ладье вендельского времени (VII–VIII вв.) (Arwidsson, 1948), подобное же – в Ловэ на озере Меларен, также разграбленное; едва ли не одновременное опустошение могил знати, очевидно современниками, М. Стенбергер объяснял какими-то острыми социальными коллизиями, разыгравшимися в Свеаланде в V–VI вв. (Stenberger, 1977: 348).

Монументальные курганы, наибольшие по размерам, чем в любой другой период, были воздвигнуты в Швеции именно в эпоху Великого переселения народов, хотя первые насыпи такого рода появляются в римское время, и воздвигались также позднее, в вендельский период и эпоху викингов. Сама по себе цезура, хронологический разрыв с традицией эпохи бронзы, должна учитывать факт топохронического сохранения древних курганов в культурном ландшафте, бесспорные свидетельства их осознанного почитания и функционирования, таким образом, в культуре следующих поколений и эпох. Регенерация курганной традиции – прежде всего момент истории ментальности населения, но не свидетельство резкой смены или хотя бы изменения культуры, основанной на устойчивых архетипах.

Достаточно типичный пример такой регенерации – «Курган Оттара» (Ottarshögen) в Хусбю, близ Венделя. Погребальный памятник, связанный топонимом с известиями об одном из конунгов династии Инглингов (с основной резиденцией в Старой Уппсале), был сооружен в «королевской усадьбе» (husbu) на северной окраине «Уппсальского удела» и представляет собой монументальную насыпь высотой 8 м и диаметром 40 м. «Курган Оттара» исследован в 1914 и 1916 гг. Под земляной насыпью скрывалась каменная, перекрывавшая погребальное кострище, открытая могильная яма, деревянное ведро с бронзовыми оковками, использованное в качестве погребальной урны, костяные и железные вещи, солид Василиска (476–477), что позволяет отнести этот курган к наиболее ранним из «курганов Инглингов» (Lindqvist, 1936).

Каменные курганы с венцами над сожжениями и ингумациями типичны для этого времени на Готланде, где, впрочем, совершались и захоронения в грунтовых кистах (каменных ящиках), известных с предшествующих периодов. Самое богатое погребение эпохи Великого переселения народов на Готланде открыто в Барсхальдерсхед (Barshaldershed), в кисте был похоронен мужчина с полным вооружением (меч в ножнах, умбон щита, три копья, много стрел), поясом с серебряными накладками и пряжкой (дунайского круга изделий), бронзовой равноплечной фибулой, золотым перстнем, найдены также золотой брактеат типа С, игральные фишки и костяной гребень. Погребальный инвентарь дополняют котел вестланнского типа, стеклянный кубок, стеклянная бусина (черная с желтой волнистой нитью; назначение неясно, может быть, это – деталь, относящаяся к мечу). Бусы в воинских погребениях встречаются на пространстве от Волжской низменности на юго-востоке до Франции и Англии с рубежа н. э. до 650-х гг., часто около рукояти меча (куда крепились шнуром?). Этот амулет или знак собственности – обычай ирано-сарматского круга, перенятый у гуннов и заимствованный германцами. Могила гуннского времени в Скандинавии представляет собою своего рода эталон элитарного обряда эпохи (Stenberger, 1977: 338, 347, 429).

Именно в эту эпоху впервые появляется принципиально новая и значимая для скандинавской культуры в дальнейшем, вплоть до эпохи викингов, категория памятников, поминальные картинные камни, bildstenar Готланда. Стелы из высоких гранитных блоков, с плоской лицевой стороной, покрывались врезанными изображениями в низком рельефе, раскрашенными черной или черной с красной краской. Стилистика и образы первоначальных композиций тесно связаны с искусством петроглифов и представляют собой особую и высшую фазу его развития. Надмогильные или памятные камни соединили, может быть не без влияния римских и кельто-ирландских традиций, местный обычай bautastenar, надгробных стел, с еще более древней семантикой наскальных