среди народов Дагестана и другие интересные обычаи с незначительными вариациями, где миротворческая роль принадлежала исключительно женщинам. Так, по одному из обычаев, бытовавшему в давние времена у салаватских аварцев селения Гуни, убийца должен был прикоснуться рукой или губами к груди женщины из рода кровника[590]. Таким необычным ритуалом мать символично усыновляла убийцу и сохраняла ему жизнь. По мнению Ю. Ю. Карпова, во всех этих обычаях усыновление потерпевшей стороной своего врага явно прослеживался такой обычай, как молочное родство[591]. Мать в этом обряде примирения проявляла властные качества, всю ответственность за происходящее брала на себя.

Многими исследователями отмечалось, что добиться прощения от матери было крайне сложно. Так, по мнению А. В. Комарова, было практически невозможно уговорить к примирению женщин рода, особенно мать убитого[592]. Так, в южно-дагестанских обществах обязательным считалось получение прощения убийце от матери убитого. Примирение могло не состояться, если мать не давала на это добро[593]. В процессе примирения сложнее всего было уговорить женщин, особенно мать убитого, от решения которой зависела судьба кровника[594].

Несмотря на все сложности, примирение все же происходило. Нельзя забывать, что в реалиях сложной демографии к этому обычаю могли прибегать рационально. Понимая всю ответственность за предотвращение дальнейшей кровной мести, мать шла на примирение с кровником. Примечательно, что впоследствии примирившиеся таким образом семьи долгое время находились в отношениях, близких к родственным, что предотвращало дальнейшие конфликты[595].

Было бы неверным утверждать, что женщина всегда шла на примирение с кровником. Каждый случай был особым. В одних обстоятельствах женщина подводила мужчин тухума на примирение с кровником. В других, наоборот, подливала масла в огонь, подстрекая мужчин к кровной мести. Как видим, и в том и в другом случае женщина оказывала влияние на поступки родственников мужчин.

Исследование специфики женской повседневности в процессах этнокультурного взаимодействия в годы Кавказской войны и после ее окончания показало, что в результате различных форм взаимодействия сформировались связи между представителями разных этносов и конфессий. Традиционные кавказские институты (гостеприимство, куначество, аталычество, немыслимые без участия женщин) подвергались модернизации и в то же время играли существенную роль в миротворчестве. Складыванию этнокультурных контактов способствовали межэтнические браки, которые как средство достижения своих политических целей использовали противоборствующие стороны Кавказской войны.

ГЛАВА 3

Изменения в женской повседневности народов Дагестана под влиянием общероссийских реформ середины – конца XIX века

Трансформации женской повседневности у народов Дагестана под влиянием реформ в сфере образования во второй половине XIX века

Завершение Кавказской войны и окончательное вхождение Дагестана в состав Российской империи совпали с периодом проведения важных буржуазных реформ. В общем контексте преобразований пореформенного периода шел процесс становления и развития женского образования.

Первые шаги в этом направлении были предприняты еще в разгар Кавказской войны, несмотря на то что культурное развитие коренных народов еще не являлось первостепенной задачей российских властей. Однако для укрепления российского присутствия на Кавказе было очень важно внедрить элементы имперской образовательной системы. Генерал Клюки-фон-Клугенау, отмечая необходимость образования для местного населения, писал в 1844 году, что властям следовало обратить самое пристальное внимание на проблему образования в крае[1]. По мнению генерала, это было неизбежно, так как помогло бы прочно упрочить в Дагестане российскую власть[2]. При этом Клюки-фон-Клугенау особо подчеркивал, что это достойный для Российской империи путь[3].

В пореформенный период политика кавказских властей в этом направлении активизировалась. В архивных делах имеются сведения, отражающие различные аспекты образовательной политики в Дагестане. В частности – обращения военного губернатора Дагестанской области к главному начальнику гражданской части на Кавказе о необходимости открыть в селениях Ботлих и Хунзах «нормальные школы»[4]. Под «нормальными школами» губернатор, конечно, подразумевал светские школы, которые предоставляли населению возможность дать детям начальное образование. Безусловно, светское образование должно было стать альтернативой мусульманскому, позиции которого были очень сильны в дагестанском обществе.

Религиозное образование в исследуемый период было всеобщим и доступным, в том числе для девочек. Дифференцированная система представляла собой три основных уровня: начальная – коранская школа, школа низшего типа – мектеб и школа повышенного типа – медресе. В коранской школе срок учебы ограничивался 1–2 годами, в мектебе учебный курс продолжался от 3 до 4 лет, в медресе срок обучения составлял десять и более лет.

Обучение мальчиков и девочек в этих школах было раздельным. Мальчиков учил мулла в мечети, а девочки обучались, как правило, у себя дома или у женщины, которая владела арабской грамотой. Нередко, чтобы избежать общения с мальчиками, родители предпочитали дать девочкам домашнее образование. Девочки, помимо Корана, как будущие хозяйки должны были освоить искусство домоуправления. По сведениям А. Захарова, в женской школе Дербента учениц приучали к труду посредством привычных домашних работ[5]. Автор отмечал разделение обязанностей между ученицами, каждая из которых могла выполнять конкретную работу: готовка пищи, снабжение водой, разведение огня и т. д.[6] По сведениям А. Захарова, не выполнив хозяйственных работ, учительница не приступала к занятиям[7].

Таким образом, домоводство являлось приоритетным направлением в подобных школах, здесь ученицам прививали хозяйственные навыки, которые должны были пригодиться им в семейной жизни. Очевидно, что при таком подходе собственно образование оказывалось на втором плане. Это вполне объяснимо, учитывая тот факт, что девочек выдавали замуж очень рано, нередко и с 12–13 лет, а родители больше заботились об удачном замужестве дочерей. Надо сказать, что такая тенденция сохранялась вплоть до революционных событий октября 1917 года. Подобное отношение к женскому образованию приводило к тому, что число мальчиков в школах при мечетях во много раз превышало число девочек-учениц. Так, например, в Темир-Хан-Шуринском округе в 1891 году в 88 школах при мечетях из общего количества (925) учеников девочек было всего 142[8]. В 1896 году в этом же округе в 78 школах обучались 729 мальчиков и 198 девочек[9].

В 1896 году в Дагестанской области функционировали 724 школы, которые посещали 5091 человек, из них только 646 девочек[10]. Эти цифры отражают консерватизм, господствовавший в дагестанском обществе. Вместе с тем такой подход к женскому образованию был присущ в целом для всех регионов Российской империи, когда доминировало представление о необязательности образования для женщин.

Как уже отмечалось выше, альтернативой религиозным школам должны были стать светские учреждения для девочек. Первые шаги государство предприняло еще в эпоху Екатерины II. Специальным проектом «Генеральное учреждение о воспитании обоего пола юношества» были законодательно закреплены основы светского женского образования в Российской империи[11].

В 50‑е годы XIX века с целью увеличения количества светских женских учебных заведений была принята программа реформирования