Шрифт:
Закладка:
– Мам, мне кажется, Пегой надо давать скорлупки яиц. Я читала, что собакам нужен кальций, если у них проблемы с лапами. Она же устала тогда со мной, когда бежала? Только их надо в кофемолке перемалывать.
Катя сумела выдавить: «Конечно, родная. Отличная идея». Прижала Женьку, пряча от дочки лицо. Зажмурилась. Ухитрилась не заплакать.
Возможно ли, что Женькин голос вернулся именно тогда, когда твоя жизнь вдруг наполнилась счастьем?
Совпадение?
Мать с ребенком созданы обмениваться друг с другом энергией жизни – этот навык оттачивается в первые девять месяцев их совместного существования. Катина энергия слишком долго стояла на стопе – Женька была обескровлена.
Ожила Катя – наполнилась дочь…
Ну, или… лекция помогла.
Катя пинает сугроб: освобожденный морозом снег весело рассыпается. Катя любуется радужным переливом снежинок. Бриллиантовый пух.
Какую же глупую кличку Андрей ей придумал… Что это за «Кэти»? Случайная любовница французского военного. Пошлость. Пошлость. Катя каждый раз с нетерпением ждет, когда он вновь переиначит ее имя. Вечерами она мурлычет смешное словечко себе под нос: кэти-кэт. Котенок. Ох уж эти прозвища. Шифр, понятный двоим.
Перестань улыбаться.
Обратила внимание, как редко ты теперь сталкиваешься с Костей? С Костей! Твоим парализованным мужем? Даю подсказку: он избегает тебя, Кать.
После Женькиного возвращения из больницы Костя стал почти незаметен: полностью исчезли его утомительные ребяческие капризы и раздражительность. Перестал требовать внимания наш Костик. Ни мычания радостного, ни гуканья призывного – домашние давно научились разбирать «речь» больного, но он вдруг перестал общаться. За исключением вечерних игр с Андреем в шахматы, Кости будто нет в доме. Почти нет.
А впрочем, порой Катя вроде бы чувствует Костин взгляд. Оглядывается (воровато?). Каждый раз видит, как тот разгадывает очередной кроссворд.
В прошлую среду Катя не выдержала, села на пол рядом с Костиной коляской, обхватила тощие колени: «О чем ты думаешь все время? Почему отворачиваешься от меня? Почему молчишь? Только Женька заговорила. Теперь вот ты молчишь…» Костя нежно отвел волосы с Катиного лба, хотел щелкнуть ее по носу, промазал. Улыбнулся.
Она не смогла улыбнуться в ответ.
Поделилась страхом с Андреем. Вдруг у мужа ухудшение? Костик жутко переживал за здоровье Женьки, это могло спровоцировать новый удар. Что, если его речь и вовсе пропала? До этого была дизартрия. Ну, это когда звуки неправильно артикулируешь, слоги путаешь, а внутри сам с собой хорошо разговариваешь… То есть сохранность некая. А если все изменилось в худшую сторону?
Андрей поспешил прервать сбивчивый поток ее страха.
– Кэти! Стоп. Стоп! Успокойся! Все с Костей хорошо! Правда. Он намного лучше стал говорить. Точно знаю.
– Как – знаешь?
– Когда я к вам третьего вечером пришел – помнишь? – ты ушла чай ставить на кухню… Костя подъехал ко мне, протянул руку. Он очень понятно сказал: «Спасибо за дочку». Правда, понятно! Я почти сразу все разобрал, слегка звуки лишь смазались. А он же вообще не говорил слова раньше.
– Говорил!
– Прости. Ну ты поняла… Так что: все с ним нормально. Не волнуйся. Просто настроение. Все переволновались. Отходняк.
«Отходняк». Наверное.
Или просто Костя – почему-то – больше не хочет разговаривать со своей женой.
С тобой.
Едва вернувшись из центра, Катя и сама бросилась благодарить соседей. Снежной ночью лисичкинцы совершили невероятное – каждому она обязана жизнью Женьки. Как же Катя их благодарила! Вот только никто ее «спасибо» и слышать не хотел. Буркнула невнятно сердитое Анна, отмахнувшись, улизнула обратно в мечтания Наташа, смущенно отвернулся Олег. Вика же виртуозно обратила встречу в фарс: вместо подготовленной благодарственной речи Катя разразилась смехом, сказались нервы. К Антону с разговорами о реке Виктория и вовсе запретила подходить: закрыли тему, Катюх, не надо ему про это, только в себя парнишка пришел…
Оставались Пегая и жуткий старик с противоположного берега, колдун, заставивший заново забиться дочкино сердце.
Пегая болела: подгоняя упряжку, овчарка в азарте не заметила преграду – обледеневший выступ поваленного дуба вывернул ей левое бедро. Задняя лапа распухла так, что, по рассказам Натальи Михайловны, перебинтовывая собаку, Анна лишь материлась. Оказавшись дома, Катя захотела сама лечить Пегую, Анна не стала возражать, показала, что делать.
Впервые закрепив край эластичного бинта на черной лапе, Катя разгладила дрожащими пальцами проволоку шерсти и неожиданно разрыдалась. Целовала жесткую морду, не могла остановиться. Пегая, спасибо, спасибо, спасибо, ты моя собака, самая лучшая собака, нет таких собак больше в мире, самая умная собака, ты Женьку спасла, собака, спасибо, собака, никому тебя не отдам, самая красивая собака, я вылечу тебя, хорошая моя собака, спасибо, храбрая собака… Пегая слушала внимательно и серьезно, хвостом не виляла – давала выговориться. Наконец Катя почувствовала облегчение – она и сама не подозревала, насколько ей было необходимо ПОБЛАГОДАРИТЬ кого-то за ту ночь. Когда хозяйка замолчала, собака с усилием поднялась, качнулась вперед и всем телом плюхнулась на Катины колени.
Так они и сидели. Долго.
У колдуна было странно. То ли хижина, то ли большая пещера. Скит? На сводах стен грубо сколоченные полки в несколько рядов. Кособокие этажерки, разномастные столы. Все поверхности заставлены деревянными скульптурами. Кате показалось, что в просторном жилище колдуна разместились не меньше тысячи выструганных статуэток. Если бы не гигантский отороченный коричневым мехом бубен, захвативший центр зала, это место можно было бы принять за мастерскую талантливого резчика. Деревянные фигурки завораживали неким порывом, оживляющим их лаконичную форму.
Катя замерла перед двумя скульптурами, размещенными рядом с бубном, отдельно от остальных работ. На плоском сером валуне, повернувшись друг к другу, светились золотом ясеня лисица и беременная женщина. Лицо будущей матери было детским и нежным, ее губы приоткрылись, будто в изумлении перед чудом. Лиса доверчиво протягивала узкую морду, чутко развернув вперед острые уши. Катя смутилась, почувствовав себя лишней рядом с ними.
– Как красиво. Как живые. Это вы сами вырезали? Можно я…
Кате очень хотелось дотронуться до фигурки женщины, возможно, чтобы прогнать наваждение, почувствовать шершавую твердость древесины: не тепло кожи…
– Не надо.
Ответил резко, даже подался вперед, защищая от Кати камень со статуэтками.
– Простите, я не хотела вас…
– Все в порядке. Ты можешь трогать все остальные. Хочешь – забери себе любую, которая глянется.
Катя покачала головой, ее не интересовали «любые».
– Я на минуту буквально. Хотела поблагодарить вас за…
– Через целую реку перешла – и на минуту? Расточительно. Хотя тебе сейчас и не надо. Ты ко мне позже придешь. Приходи. Я буду тебе рад. А дочку твою не я спас, а ее друг. В первую очередь – он. Потом собаки.
– Антон, да. Я знаю, он за ней в реку полез.
– Видела уже Лису?
– Э-э-э… лису? Н-н-нет. Я, если честно, не очень-то во все это…
– Увидишь. Рано или поздно
