Шрифт:
Закладка:
– Спасибо.
Январь
Глава 34. …Андреем
Распаренная Фортуна заваливается на снег. Словно бессмысленный щенок, кобыла перекатывается с боку на бок, трясет в воздухе ногами, фырчит самозабвенно. Белая на белом. Тающий снег искрится росой на гриве любимицы.
Утро первого января.
И мир еще спит.
Андрей подходит к лошади, заставляет ее вылезти из сугроба, чешет между трепещущими ушами, стряхивает остатки снега с горячих боков. Еще простынет, не дай бог… Фортуна косит шоколадным глазом, тянет губу, отыскивая запах яблока. С упоением хрустит огрызком.
В голове слегка проясняется. Пожалуй, Андрей не знает лучшего способа найти себя, чем отыскать поблизости какую-нибудь лошаденку.
Это с детства.
Полностью похмелье конной прогулкой, конечно, не извести, но отвлечься можно.
Да и какое похмелье, когда пьешь уже больше недели? Так, привычное марево да пьяная грусть…
Фортуна вытягивает шею, ловко зажевывает хозяйский новый шарф, Bikkembergs, долларов шестьсот, не меньше, Ирочкин новогодний сувенир. А он что ей подарил? Не вспомнить. Ирка сама выбирает себе подарки, особо сосредотачиваться Андрею не приходится.
Андрей щелкает Форти по губе, решительно выуживает обслюнявленный кусок шерсти. И тут же получает ответный увесистый пинок – лбом по плечу: белая кобыла не переносит насилия и панибратства.
– Дуреха ты, Фортуна! Некоторые тебя этим шарфом с удовольствием придушат…
Фортуна милостиво соглашается сжевать еще одно яблоко. Андрей прижимается любом к щеке лошади.
Наверное, он устал.
Да.
Просто утомление. Не тоска. С чего бы?
Из дома выходит Ирочка.
Что ж, это почти капитуляция… Ее Высочество. В Лисичкино. Встречает первое утро нового года. Аплодисменты – в честь бескровной сдачи нашей императрицы. А впрочем, совсем без крови не обошлось. Андрей непроизвольно трет ссадину на шее – свидетельство прошлой страстной ночи.
Сонная Ирочка роскошна. Грива искрящихся в январском солнце платиновых волос, распахнутые льдистые глаза и рассеянная грация богини. Припухшие (тобой искусанные) губы. Ирочка кутается в пуховое одеяло – словно в изысканный мех норки. Непринужденно оголяет тонкое загорелое плечо. Напоминает любовнику о сокрушающей наготе скрытого под одеялом стройного тела.
Щурясь от солнца, Андрей не без удовольствия разглядывает подругу. Что-что, а стать он приучен ценить. И в животных, и в людях. Ирочка – штучный экземпляр, драгоценность, даже без огранки. А уж если…
Дальнейшие действия любовницы предугадать несложно. Подавив зевок (все же ночь была бессонной), Андрей наблюдает, как Ирочка встречается глазами с Фортуной, морщит нос, медленно извлекает из пуховых недр белую таблетку, демонстративно подносит ее к губам.
Антигистамин.
Нашу девочку терзает аллергия.
Чего же ты, милая, не выпила лекарство дома? На кухне-то сподручнее, как-никак. Там хотя бы вода есть.
Андрей моментально осаживает себя. По этому бездорожью нам далеко не ускакать. Если позволить самому с собой иронизировать над любимой женщиной, то… Любимой? Ну не важно: спутницей, подругой… партнером, наконец. Не стоит пилить сук, на котором… ну ты знаешь. Ирочка – твоя надежная опора (утеха).
К тому же намедни Ирка проявила себя настоящим другом.
Наутро после той жуткой ночи Андрей ввалился в сверкающий лофт любовницы – пьяный до непотребства. Смял ее дизайнерский ковер, заставил слушать многословную чушь про долбаную жизнь и потерю счастья. Вроде его даже вывернуло на Ирочкину обожаемую стеклянную консоль: проспавшись, Андрей долго разглядывал мутные пятна на итальянском матовом стекле.
Никогда до этого Ирка не видела его в подобном состоянии. Да никто не видел! Андрей вообще особо не пил.
Ира не произнесла ни слова упрека. Умыла, раздела, качественно сделала минет, заботливо подоткнула теплое одеяло. Предусмотрительно положила таблетку нурофена на прикроватную тумбу. А на следующий день предложила Андрею вместе поехать к его драгоценным коням: может быть, Новый год в деревне – не такая уж плохая идея, да, любимый?
Любимый согласился.
Андрей привязывает Фортуну к ограде, подходит к подруге, накручивает на палец белый шелковистый локон. Ира запрокидывает голову – Андрей с интересом отмечает ее безупречно незаметный макияж. Он проводит пальцем по приоткрывшимся губам женщины. Она разжимает руки, позволяя одеялу соскользнуть в снег.
В конце концов, он (как минимум) ей благодарен.
Андрей прикусывает верхнюю губу любовницы.
И это тоже решение.
Потом они, не торопясь, завтракают на застекленной веранде, лениво обсуждают планы на ближайшие дни. Вечером Ирочка уедет в город навестить родителей, Андрей присоединится к ней через пару дней, в планы давно впечатаны три неотменяемых рождественских приема. Ире необходимо срочно разобраться с цветом волос – градиент не до конца отвечает ее перфекционизму; Андрею следует загладить перед партнерами сумятицу недавней охоты.
В общем, дела.
Андрей рассматривает сверкающую за стеклами равнину. Идеальная белизна. Идеальная синь. Идеальное золото солнца.
Безветрие морозного дня.
Снега нет вот уже восьмой день.
Восемь дней, как Андрей не видит Катю.
Восемь дней назад Катя приказала ему уйти.
…Метель прекратилась, как только Андрей с Костей выехали со двора Натальи Михайловны. Луна сияла в полную мощь: они быстро нашли женщин и собак. Те не одолели даже половины пути. Восторг, сродни религиозному, тряхнул Андрея – он видел Чудо: ясная звездная ночь, клин тонконогих собак отвоевывает у снега сани с больным ребенком, величественный силуэт Лисьего холма. Овчарка-погонщик, грозная Анна, ремень, превратившийся в хлыст… Никто не собирался сдаваться…
Скрип двери возвращает Андрея в реальность. У них гость. На пороге веранды неловко топчется Антон, подтаявший снег стекает с огромных ботинок. Ирочка безуспешно пытается скрыть досаду, брезгливо кривится точеный рот. Андрей торопливо встает навстречу Викиному сыну.
– Тошка, заходи! С Новым годом! Прекрасно, что пришел, садись с нами завтракать. Как отпраздновали?
– С Новым годом! Все спят вокруг. Я ходил, гулял. Грустно одному. Но все спят. До вас дошел. С Новым годом! Мне подарок подарил Дед Мороз. Настоящий мольберт. Как у художника. Буду рисовать теперь. Художника руки кормят… Твоих лошадей буду рисовать завтра. Андрей, это твоя жена? Очень красивая ты. Как принцесса.
Ира вежливо улыбается в пространство, отламывает кусочек тоста, тянется за масленкой.
– Тош, извини, не познакомил вас сразу. Это Ира, моя подруга. Ир, это Антон, сын Вики, вы с ней встречались недавно.
Ирочка чересчур растягивает ответное «по-о-о-о-мню, ну ка-а-а-ак же», Антон растерянно ей
