кровать, раздвинула шторы, проверила маленький шкафчик, коридор, прикроватный столик. Она искала детей, вместо того чтобы смотреть на Бриджет, используя время для того, чтобы свыкнуться с их отсутствием, вместо того чтобы в последний раз подержать руку Бриджет, поцеловать ее в лоб, погладить длинные волосы, которые она когда-то обматывала вокруг своей шеи словно шарф, которыми мать щекотала ей нос, когда она была совсем маленькой, которые гладили ее по щеке, когда Бриджет целовала ее перед сном.

Брата и сестры не оказалось под кроватью, за шторами, в коридоре. Их не было нигде; они покинули Блю. Все ее покинули.

Она еще не была готова принять то, что это означало.

Башня

– Я не могу это сделать.

«Пожалуйста!»

– Я не хочу, чтобы это оказалась миссис Парк. – Блю вспомнила урок рисования, легкое прикосновение руки хозяйки, ее обнадеживающие слова, доброту. Когда Молли Парк застала Блю в личных покоях, она была холодной как сталь, но затем в кабинете художественного творчества она превратилась в воплощение душевной теплоты и сердечности. Блю рассудила, что ни один человек не представляет собой только свет. Ни один человек не представляет собой только тьму. Пусть это окажется не миссис Парк.

Щеки у нее снова покрылись влагой – капли дождя, слезы или то и другое вместе. Блю увидела небо, потемневшее из-за близящегося захода солнца, а не дождевых туч.

Сколько времени уже прошло?

Блю взглянула на телефон в надежде узнать время, однако экран погас. Аккумулятор разрядился? Как долго она пробыла в лесу?

– Я не могу это сделать, – повторила Блю, и прежде чем девочка успела возразить, добавила: – Я никогда ни с кем не дралась. Я даже себя не смогу защитить.

Она близка к тому, чтобы выбраться отсюда. Меньше двух миль. Она сможет восстановить в памяти карту, сможет определить, куда идти.

Джессика Пайк не стала спорить. Она исчезла.

Блю осмотрела все окрестные деревья, поднимая взгляд на кроны, убеждаясь в том, что девочка не забралась вверх, как ребенок на акварели Сабины. Но не было никаких следов Джессики. Блю вспомнила, как когда-то искала Боди, искала Арлу. Как сидела на кухне допоздна, ожидая, когда они снова появятся.

Куда пропала Джессика?

Девочка объяснила Блю, что та должна для нее сделать; человек, которого она боится, находился где-то поблизости, и если бы Блю сделала это, Джессика освободилась бы: жизнь за жизнь, призрак за призрака. Что, если девочка не смогла этого вынести?

Блю напомнила себе, что Джессика ребенок.

И ненастоящая.

Казалось, деревья сомкнулись, словно они выдернули свои корни из земли и шагнули вперед, обступая Блю со всех сторон. Она чувствовала меняющиеся потоки в воздухе, чувствовала коллективный взгляд сотен насекомых, крохотных и невидимых, наблюдающих за ней. Ждущих, как она поступит.

Кости Блю ныли от сырости, промокшие ноги онемели. Когда она крутила головой, стараясь найти Джессику, мышцы шеи жаловались на боль. Девочка исчезла, однако Блю находилась здесь не одна.

Ей хотелось броситься бежать, однако разлившаяся вода кандалами сковывала ей ноги, а телефон умер и не мог показать дорогу. Закрыв глаза, Блю снова попыталась представить карту, но увидела одну только Джессику, почувствовала лишь тяжелое, горячее давление внутри черепной коробки. Она не хотела, чтобы девочка была настоящей. Не могла позволить ей быть настоящей. Блю услышала ее голос.

«Убей их!»

Плеск шагов по воде приближался.

«Пусть только это будет не миссис Парк!»

– Блю!

Это был голос не Молли Парк.

Блю готова была рассмеяться от облегчения, однако облегчение это оказалось лживым, и она это поняла. Когда-то давно девочка жила здесь, в этом доме и в этом лесу, но ее больше нет в живых, и Блю поняла, как это произошло.

Ей самой когда-то было одиннадцать лет. Она знала, каково это – нуждаться в родителях, полагаться на них, ждать от них защиту, поддержку, любовь. Блю выросла и теперь могла полагаться на себя. У Джессики Пайк такой возможности не было.

– Ты должна вернуться, – окликнул ее убийца Джессики Пайк. – В такую погоду здесь опасно; мы все тревожимся.

Джессика хотела, чтобы Блю все исправила; она не обретет покоя до тех пор, пока ее убийца не умрет. Она настоящая, или у Блю помутился рассудок? А может быть, он уже давным-давно помутился?

– Блю? – Голос был неуверенный, проникнутый дрожью, словно Блю была не молодой женщиной, а диким зверем. Умирающее солнце бросало пятна света ей на руки, на те самые руки, которые, как хотелось Джессике, должны были сомкнуться на горле убийцы. Но Блю не знала, нужно ли ей так сделать, не знала, способна ли она на это.

Она была молодая и здоровая, но миниатюрная.

А мистер Парк был настоящим медведем в человеческом обличье.

Двадцать четыре года

Блю вышла на работу на следующий день после смерти Бриджет. Она просто не знала, чем еще заняться. Блю стояла перед полками, уставившись в список заказов, и ошибалась с каждым предметом, который брала.

– Блю, у тебя найдется свободная минутка? – Люсию, работающую в конторе, отправили поговорить с ней. Это была миниатюрная женщина средних лет, пухленькая и привлекательная, с сияющими черными волосами и сияющими черными глазами, душившаяся духами сладкими, как карамель. Люсия отвела Блю в комнату для переговоров на первом этаже, и та подумала было, что ее уволили, но Люсия спросила приглушенным ласковым голосом, как у нее дела.

Администрация склада предоставила Блю недельный отпуск.

Нужно было распорядиться насчет похорон, разобраться с бумагами, и это все изменило. Траурная церемония должна была состояться в крематории на северной окраине Блэкпула. Знакомых у Бриджет было немного, но все они обещали присутствовать. Люсия сказала, что тоже придет, в качестве моральной поддержки. Может быть, она знала, что Блю больше не к кому обратиться. Остальные на работе считают ее такой странной, какой она сама себя чувствует?

Нужно будет произнести траурную речь.

Блю откладывала написание речи до кануна похорон. Вечером она села на кухне, собираясь приступить к работе. Дверь в завешанную бархатом комнату оставалась закрытой, пространство, находящееся за ней, не менялось уже много лет, но Девлин больше не будет сидеть за столом. Мать больше никогда не будет суетиться у плиты. Боди не будет стоять у окна. Арла не будет сидеть на стуле.

На улице царила темнота прохладной осенней ночи. В ожидании, когда компьютер загрузится, Блю заварила чай. Она добавит к траурной речи биографию матери, выяснит, в какую та ходила школу, какие предметы изучала, узнает, где мать родилась и выросла и как это ее сформировало… Сейчас все архивы можно найти в интернете. Будет значительно проще говорить о прошлом Бриджет, чем о ее настоящем.

Своего родного отца Блю не знала. Она не знала своих дедушку и бабушку и считала, что их уже нет в живых, ей было известно только то, что