было убито множество людей, чем чаще смотрела на эти гибели через исследовательскую оптику, тем большее эмоциональное наполнение приобретала моя работа на могилах. Бывало, по ночам я просыпалась от того, что мне приснилось, что я вновь в поле, вновь на захоронении. Утром я шла на занятия, речь заходила о какой-то концепции, и я думала: «О, это полностью применимо к Руанде». Потом по дороге домой я слушала по радио репортаж об аресте и отправке в Гаагу одного из обвиняемых в резне в Вуковаре. А потом была эта статья о Конго… Я почувствовала себя плохо физически. Но когда я узнала о просьбе жителей Рачака, я на секунду почувствовала, будто они обращаются лично ко мне. Журнал с репортажем из Рачака был первой вещью, которую я положила в сумку, собираясь в Косово.

В аэропорту Цюриха группа саперов из Зимбабве шагала вдоль рядов европейских туристов. Я знала, что саперы, скорее всего, добираются в Косово через Македонию, поскольку косовские аэропорты все еще не работали. Поэтому я решила последовать за саперами до выхода на посадку. Где обнаружился, конечно же, Хосе Пабло Барайбар.

Полет до Скопье показал нам страну, которая сверху выглядела вначале как Швейцария с ее альпийскими хребтами, затем как богатая пышными пастбищами и фермерскими полями Австрия и, наконец, как гористая, с пожелтевшими холмами Калифорния. Правда, вместо калифорнийских дубов здесь был ржаво-красный кустарник. Самолет начал снижаться, и я увидела еще больше фермерских полей, множество домов с крышами из красной черепицы и недостроенными верхними этажами – типичная картина для Греции, Боснии и Хорватии. С воздуха Скопье похож на дно ковша с изящно загнутыми вверх краями. Вдали виднелось Косово с его острыми заснеженными вершинами, словно нарисованными на небе.

Аэропорт Скопье напомнил мне загребский: небольшое здание с двускатной крышей, к которому просто подруливает самолет. Из здания к самолету подвозят открытый трап. Есть что-то необычное в том, чтобы выйти через заднюю дверь самолета. Это, наверное, как побывать в Африке. Внутри аэропорта нас встретили два администратора МТБЮ, приветливый американец Фил и молодая голландка Маделон Шара. На протяжении многих лет я обменивалась с Маделон факсами и электронными письмами, касающимися билетов на самолет и дат миссий, и мне было интересно увидеть ее вживую. Поначалу мне показалось, что ее красота и безупречный стиль в одежде не вполне совместимы с условиями работы в миссии, но со временем я поняла, что она умеет быстро приспосабливаться к обстоятельствам и хорошо знает свое дело. За нами в очереди за визой стоял блондин с всклокоченными волосами, и Маделон спросила его:

– Вы из МТБЮ?

Блондин растерянно посмотрел на нее:

– Простите? Что такое МТБЮ?

– Неважно, – быстро ответила Маделон и отвернулась. Это было в стиле Джеймса Бонда. Мне понравилось.

Бóльшая часть багажа еще не прибыла, в том числе вещи Жюстин Майкл, офицера из австралийской федеральной полиции. Жюстин оказалась единственной женщиной, кроме меня, купившей билет на наш самолет. Ее чемоданы остались где-то в Сингапуре, поэтому я отдала ей свой дополнительный комплект вещей: – от одежды до туалетных принадлежностей, – который лежал у меня в ручной клади. Я брала его как раз на тот случай, если меня настигнет та же участь.

Нас отвезли в офис МТБЮ, который располагался в бывшем посольстве Югославии: большой белый трехэтажный дом с видом на Скопье. Здание находилось в пригороде, со множеством домиков с розовыми кустами перед ними. Отсюда центр города с его многоэтажками, одним дорогим отелем и протекающей через весь город рекой казался несколько ирреальным. В офисе нас сфотографировали для временных удостоверений личности, мы подписали множество бумаг, а затем отправились в отель «Тасино Чесмице».

Я поселилась в одном номере с Жюстин. Она очень обрадовалась, узнав, что у меня есть фен. Когда она попыталась подключиться через свой мощный ноутбук к спутниковой связи, мой подержанный ноутбук (кажется, 1990 года выпуска) отключился. Я чувствовала себя инкогнито. Я побывала уже на пяти миссиях, но об этом было известно только Хосе Пабло. Пускай я кое-что знала со времен прошлых миссий, но многое изменилось: встреча в аэропорту со всеми формальностями (со списком имен всех участников), затем – сразу же – подписание документов. Неплохое начало. Возможно, за прошедшие четыре года МТБЮ удалось придумать, как улучшить организацию судебно-медицинских миссий. Быть может, в этот раз нам даже привезут подходящие лезвия для скальпелей.

На следующее утро к нам присоединились еще четыре археолога, один офицер полиции и несколько водителей. Мы отправились в Косово. Мы с Жюстин ехали в машине с водителем, которого звали Блерим, он был из Приштины. Наша колонна выехала из центра Скопье, заполненного «Лендкрузерами» всевозможных неправительственных организаций, и направилась к границе с Косово. Примерно половину пути трасса шла в гору, потом началась ровная дорога, пролегавшая по долине. Ожидание на границе продлилось около двадцати минут – ничтожно мало по сравнению со временем, проведенным в ожидании парома через Саву на границе Хорватии и Республики Сербской. Очередь состояла из гражданских автомобилей, нескольких пешеходов и колонны КФОР – сил НАТО в Косово – с танками. Будка пограничника была так высоко над землей, что ни сидящий в ней офицер не мог видеть нас, ни мы его. Блерим просто поднял руку с нашими паспортами и стоял так с минуту, пока из окна не показалась рука пограничника. Тот не удосужился взглянуть на нас или поставить какой-нибудь штамп, он просто забрал наши македонские визы. На этом все.

Мы продолжили свой путь. Слева вдалеке виднелись заснеженные вершины, чуть ближе – несколько домов-новостроек. Всюду лежали кирпичи, пиломатериалы и черепица. Это напоминало городки вокруг Винковци, возле Вуковара, где местное правительство раздавало бесплатно черепицу всем, кто решил вернуться и восстанавливать свой дом. Пейзаж сменился: теперь по обе стороны дороги простирались фермерские поля. Многие из них были вспаханы, видимо, люди готовились к посевной. Я увидела трех мужчин, обрабатывавших трактором темно-коричневую жирную землю. Дорога становилась все хуже, вокруг нас сновали длинные колонны КФОР с американскими солдатами на «Хамви», что сильно напоминало миссию в Боснии. Однако местность была другой – широкие долины или же равнины с видом на далекие горы, в отличие от сильно гористой Боснии.

Блерим сказал, что все население Приштины около 250 тысяч человек, хотя мне город показался более крупным. Мне вспомнился фильм «Бегущий по лезвию» – из-за сочетания высоких зданий и узких улиц, а также ощущения перенаселенности: город был переполнен машинами и людьми в черном. Множество машин ездило под знаками различных НПО – «Фармацевты без