Под веселую музыку телега выехала на площадку перед шато. Сопровождающие воткнули факелы в бадьи с песком, чтобы всем было видно, как хозяин шато открывает бочку, вбивает кран и своими руками подносит королю первый кубок.

Молодой Рокуэлл улыбнулся и раскланялся, а когда работники протянули ему деревянный молоток – поморщился. Пришлось одному из работников самому выбивать затычку, вбивать кран и уж тогда Роналдо подошел с резной чашей и подставил ее под тугую струю вина. На счастье окружающих синьор Рокуэлл не смотрел по сторонам, поэтому не заметил, как скривились лица работников, стоящих рядом с бочкой. Они, живущие на винограднике, могли определить качество вина по одному запаху! Но прерывать церемонию никто не стал.

Роналдо подал кубок его величеству, тот сказал короткую поздравительную речь и пригубил напиток. Обычно король выпивал вино до дна и разбивал чашу, после чего к бочке устремлялись все желающие – первую в году бочку следовало выпить до дна за одну ночь. Однако на этот раз все было иначе. Монарх отведал вино и отодвинул от себя чашу.

– Что это? – недоуменно спросил он.

– Молодое вино вашего лучшего виноградника, – с льстивой улыбкой подсказал Рокуэлл, надеясь на признание и награду.

– Это помои, недостойные называться вином! – фыркнул король. – А ну, попробуйте это сами!

Роналдо, дрожа, принял чашу из рук его величества, сделал глоток и не удержался – сморщился. Вино напоминало заплесневевший уксус, и пить это было совершенно невозможно!

– Простите, ваше величество! – склонился он в глубоком поклоне. – Если позволите, я прикажу выкатить бочку прошлогоднего вина, чтобы не портить праздник!

Выражение лица монарха смягчилось. Он прекрасно понимал, что его свита и другие гости ждут праздника. Пусть вино будет старым, а разобраться, почему молодое не удалось, можно и позже…

– Ваше величество! – к пятачку возле короля протолкалась Прима Рокуэлл. – Это все проклятая девка испортила вино! Подстилка моего брата! Ее наветами и виноград нынче плох был, и вино не удалось!

Роналдо зажмурился в ужасе – лицо короля посуровело, а стоящий рядом королевский инспектор вдруг преувеличенно ласково спросил:

– Какая девка? Ученица синьора Портэлла? Синьорина Катарина? Ай-ай, как скверно! Как же она умудрилась испортить вино, если вы прогнали ее из дома сразу после похорон?

Молодой Рокуэлл закашлялся, а его маменьку понесло:

– Она, она синьор! Тварь бестолковая да продажная! Влезла братику моему в доверие – полдома вынесла! Хотела и записи его украсть, да сынок ее остановил, все, как есть, забрал! Думали мы с ней милостиво договориться, да только девка эта Роналдо моего по голове огрела и унеслась прочь!

– Как… интересно! – ди Новайо все еще изображал скучающего аристократа, а король не вмешивался, любуясь представлением. – И что же сия девица вынесла из особняка почтенного синьора Портэлла?

Прима запнулась лишь на секунду:

– О, синьор, да разве женские тряпки стоят внимания! Вот вино она испортила! И слуг разбаловала!

– И сыночку вашему не дала… – тихо и насмешливо дополнила дама Матильда, стоящая в свите королевы.

– И сыночку…

Прима поперхнулась, а король усмехнулся и остро глянул на герцога:

– Что скажет мой инспектор?

– Опрос свидетелей показал, что почти два года до смерти синьора Портэлла синьорина Катарина училась у него, работала на винограднике, вела записи, и вино всегда было прекрасным, а лозы урожайными. – Ровным тоном докладывал Алистер, удерживая тяжелым взглядом семейку Рокуэлл.

– Почти два года? Значит, есть вино, приготовленное этой синьориной? Кто тут хранитель подвалов?

Из толпы выбрался крепкий старик в нарядной одежде и поклонился монарху.

– Как помечали вино синьорины?

– Буквой «К» в круге из лозы, – ответил хранитель.

– Приказываю прикатить сюда бочку вина с такой меткой! – сказал король.

Старик снова поклонился и со вздохом ответил:

– Прошу прощения, ваше величество, но ключи от подвалов у синьоры.

Приме хватило одного взгляда Алистера, чтобы дрожащей рукой протянуть ключи хранителю. Ватага работников ушла к подвалам, а герцог продолжил свой рассказ:

– Все жители округи, работники и слуги любили синьорину и горевали вместе с ней, когда синьора Портэлла не стало. А потом явилась семья Рокуэлл. Вы не помните, ваше величество, что именно вы приказали этому синьору?

– Принять шато… – протянул король, вероятно уже забывший о формулировке приказа.

– В общем, синьорину выгнали в тот же день, обшарив ее единственную корзинку. Записи тоже забрали. К счастью синьор Одэлис слишком хорошо знал свою сестру, поэтому подарил ученице домик на окраине владений…

Договорить ди Новайо не успел, явились работники с другой бочкой. Король сам обошел ее и нашел клеймо – букву «К» в круге из лоз.

– Открывайте! – скомандовал он.

Тут мелочиться никто не стал – просто сбили крышку и ахнули, ощутив густой и пряный аромат выдержанного вина. Его величество сам подошел к бочке. Зачерпнул простецким ковшом, выпил до дна и расколотил посудину:

– Празднику быть! – громко объявил он, потом повернулся к синьоре и синьору Рокуэлл: – Чтобы до утра я о вас не слышал! Ключи мне!

Как только посрамленные «виноградари» убрались, монарх задумчиво глянул на герцога, стоящего за плечом, и сказал уже только ему:

– Найди эту девочку, Алистер, шато нужна хозяйка.

Ди Новайо молча поклонился.