Шато как и всегда было украшено к празднику гирляндами осенних цветов, виноградными гроздьями и разноцветными лентами. Но герцог заметил некоторую небрежность в оформлении. Здесь гирлянда перекосилась в одну сторону. Там не хватало ленточки, и терялся рисунок.

Алистер напомнил себе не быть строгим. Это первое Бино-Нуво Катарины. Украшения не главное, важен вкус вина и его волшебные качества.

Во двор въезжали в строгой очерёдности. Первой ехала карета их величеств. За ними – герцог ди Новайо верхом. Поэтому Алистеру было хорошо видно встречающих на крыльце хозяев.

Их было трое. Прима Рокуэлл и её сын Роналдо застыли на крыльце: он в поклоне, она в реверансе. Внизу на земле стояла юная служанка с румянцем во всю щёку. В вытянутых перед собой руках она держала блюдо с осенним караваем, в котором по традиции были запечены монеты и виноград.

Герцог обежал взглядом крыльцо, открытую дверь дома, двор… Катарины нигде не было.

– Где твоя жена, Роналдо Рокуэлл? – вторил мыслям Алистера голос его величества.

– Жена? – молодой синьор удивленно оглянулся на мать.

– Ваше величество, – сладко улыбнулась Прима, – мы счастливы приветствовать вас в шато! Если вашему величеству угодно будет посватать Роналдо невесту – мы будем безмерно рады! Мой мальчик так утомился, управляя виноградником, что абсолютно не смотрит на женщин!

При этих словах служанка, стоявшая с караваем, едва не разрыдалась. Алистер отметил это и ощутил внезапно пустоту в груди. Все его страхи были напрасны! Катарины здесь нет! У него язык зачесался спросить юнца – куда же подевалась ученица синьора Одэлиса? Но тут из кареты вышла королева, и общая суета не дала герцогу заговорить.

Разместить даже малый двор на отдых и ночлег было непросто, но прежде экономка великолепно справлялась с этим делом. Простых слуг и солдат отправляли на конюшню и ферму. Камердинеров и камеристок селили возле кухни. Фрейлинам доставалась отмытая до блеска мансарда, а прочим гостям – второй этаж.

Теперь же привычную деловитость экономки нарушала своими окриками синьора Рокуэлл. Она размахивала ругами и топала ногами, гоняя «упрямых болванов». Слуги, конечно, не огрызались, но смотрели весьма выразительно. Алистер поморщился на очередной хозяйский окрик и вспомнил, как мирно и уютно тут было, когда Катарина и синьор Одэлис приглашали его к столу и негромко обсуждали дневные дела. Что ж, другая хозяйка – другие правила.

Вздохнув, герцог дождался слугу, который должен был проводить его в комнату, и замер, когда мальчишка остановился у знакомой двери. Комната Катарины!

– Простите, синьор, – уши проводника покраснели, – в доме много гостей, это единственная свободная комната.

– Я неприхотлив, – отмахнулся герцог, заглядывая в свое временное жилище. Здесь ничего не поменялось – узкая кровать, сундук в углу, ширма, за которой прячутся кувшин с водой и медный таз. Только постельное белье и полотенце свежие, но почему ему вдруг показалось, будто сам воздух в комнате пахнет теплом и женщиной?

Мальчишка убежал, а камердинер деловито начал заносить в комнату дорожные сумки герцога. Алистер отступил к окну, наблюдая за суетой во дворе шато. Праздник назначен на нынешний вечер. Принаряженные работники виноградника уже потихоньку собирались возле лоз, наблюдая за королевским двором. Как только во дворе стемнеет, по периметру зажгут факелы, попробуют вино и начнут веселиться, поздравляя друг друга. Только на этом празднике не будет Кати…

Куда она делась? Почему синьор и синьора Рокуэлл так удивились? Надо бы разузнать… Накинув простой серый плащ, Алистер вышел из комнаты и неспешно, делая рассеянно-утомленный вид, добрался до кухни.

Кухня – сердце дома. Здесь жарко горит очаг, стучат ножи, шинкуя овощи, пыхтят кастрюли и скворчат сковородки, а еще здесь непрерывно болтают. И если вы хотите узнать все новости дома и ближайшей округи – загляните на кухню!

Прижавшись к стене, герцог задышал ровно, старательно делая вид, что его тут нет, и через несколько минут о нем забыли. Слуги спешили приготовить праздничный ужин, да еще постоянно на кухню врывались камеристки и камердинеры, требуя то уксус, то соль, то горячую воду или кофе для своих господ, поэтому разговоры сводились к коротким просьбам и приказам. Однако через полчаса все понемногу улеглось, и вот тогда Алистер навострил уши. Слуги вспоминали прежнего хозяина шато и праздники, которые он устраивал. Поругивали нынешнего синьора и шепотом говорили о том, что молодой Рокуэлл не дает прохода девушкам. «А уж после того, как синьорина Катарина ему по голове стукнула, ярится на всех»!

Ди Новайо замер. Катарина ударила нового владельца шато? За что? Неужели тот посмел распустить руки? Но ведь он уверял короля, что у них с Катариной любовь! Монарх был уверен, что в шато живет пара жрецов!

Медленно отойдя от кухни, Алистер вызвал двух своих людей и отдал приказ:

– Дон, ты на кухню, Нил – на конюшню! Срочно выяснить, что произошло в шато после смерти синьора Портэлла, и куда подевалась синьорина Катарина. Жду вас перед ужином!

Обученные собирать информацию солдаты коротко поклонились и разошлись. Один немедля забурился в толпу работников виноградника, второй отправился смешить кухарок.

Через пару часов в комнату, отведенную герцогу, тихонько постучали. Верный Серджио приоткрыл дверь и впустил парочку разухабистых солдат:

– Ваше сиятельство, узнали, что смогли! – доложил Дон.

– Говорите! – Алистер сидел в полутьме, не зажигая ламп. Ему казалось, что наступившие сумерки смягчат его сердечную боль. Как он мог так ошибаться? Считать, что женщина, похитившая его сердце, жива, здорова и счастлива?

– Работники очень сожалеют о прежнем хозяине и его ученице, – начал Люк. – Говорят, что урожай нынче плох, и вино будет дурное, потому что синьор Рокуэлл обидел и прогнал синьорину Катарину.

– Как обидел и прогнал? – ровным тоном затребовал деталей герцог, и солдаты передернули плечами – показалось, что ледяной холод скользнул по их напряженным спинам.